LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в то время это дерево, еще цветущее, при свежем ветре покачало головою и шепотом молвило: „безумец, что ты делаешь?“ Время постигло мрачного свидетеля радостей человеческих прежде меня. Я не плакал, ибо слезы есть принадлежность тех, у которых есть надежды; но тогда же взял бумагу и сделал следующее завещание: „Похороните мои кости под этой сухою яблоней; положите камень; и – пускай на нем ничего не будет написано, если одного имени моего не довольно будет доставить ему бессмертие!“».

      Вот как глубоко врезалась в его память и эта яблоня, и эта девушка, и милое имение отца. Дабы эти родные (и чужие) места сохранили память о нем, на одном из старых тополей, идущих аллеей к входу в дом, он вырезал свои инициалы – М. Ю. Л. И странно подумать, что загаданное в детстве исполнилось, – да, одного имени его довольно, оно стало бессмертным.

      Часть 2

      Москва

      Серьезное отношение к наукам. Первые стихи. Смерть гувернера

      Судьба или бабушка – кто из них? Но все было сделано правильно. Миша Лермонтов, выпестованный в деревенских Тарханах, получивший подсказкой будущего в качестве родины своей души Кавказ, наконец обрел город, который будет любить нежно и беззаветно. Москву. В ней он родился. В ней он будет и взрослеть. Арсеньева могла отвезти его учиться и в Северную столицу. И столичные Столыпины очень даже рекомендовали ей Петербург. Но в противовес им московские Столыпины выступали за Первопрестольную. А пока Елизавета Алексеевна выбирала, много чего нехорошего произошло в отечестве. В мае 1825 года умер Аркадий Столыпин, в декабре произошел гвардейский бунт на Сенатской площади. Какой еще Петербург?! Альтернативы не стало. Миша должен расти в уюте и покое, а не в городе с недреманным полицейским оком. Значит, возвращение на родину? О, да! В Москву!

      Мишин кузен и тезка Пожогин отправился учиться в кадетский корпус. Такой «карьеры» Елизавета Алексеевна своему внуку не желала. Два года она домашними силами приготовляла его к пансиону. Очень надеялась на помощь Дмитрия Столыпина, но тот умер зимой 1826 года от сердечного приступа. Не пережил волнений, последовавших за Сенатским бунтом. И полагаться теперь она могла только на себя да на способности Мишеля.

      Способности – были, знаний – негусто. Осенью 1827 года Михаил Юрьевич в пансион не попал. Сразу обнаружились досадные упущения: не подготовлен по математике, музыке, истории, географии. Мальчики Мещериновы имели те же проблемы с домашним образованием. Из них и составился «московский класс». Математика Арсеньева нашла среди студентов, тот рад был подработке. Рисованию учил не крепостной самоучка, а настоящий художник с образованием – Александр Солоницкий. Историка сыскала с расчетом, чтобы потом он за внуком приглядывал и в пансионе. Кроме истории, он преподавал также латынь и русский язык. Этот историк, Алексей Зиновьев, оставил воспоминания о своем ученике, правда, довольно путаные – он смешивает даты, гувернеров Мишеля, порядок написания его первых стихов и т. п. «Бывши с 1826 до 1830 в очень близких отношениях к Лермонтову, – пишет Зиновьев, –

Скачать книгу