LITMIR.BIZ

      Физиономия, как у детки,

      Глуповата чуть-чуть и робка,

      И взирает на нас с этикетки,

      Что со спичечного коробка.

      Мне б без всякой фальшивой дрожи,

      Тихо эдак, спросить, не кричать:

      Что, за этим ты жил, Сережа,

      Чтобы спички тобой венчать?

      Чтоб брелки, от печати плоски,

      Продавали, как лик святой,

      Чтобы в каждом табачном киоске,

      Бесшабашный и молодой,

      Ты взамен запрещенной рекламы

      Украшал своей трубкой брошь,

      По которой страдают дамы,

      Унимая блаженную дрожь?

      Чтобы голосом раскаленным

      И набухшим чуть-чуть в вине

      Кто ни попадя пел о кленах

      И о матери в шушуне?

      И вдруг на́ тебе: с этикетки

      Ты кокетливо клонишь глаз,

      Мол, желаете ль сигаретки?

      Я специально припас для Вас…

      Ты прости, эти брошки, песни…

      Я не дал бы за них и гроша,

      Это очень нечестно, если

      Продается твоя душа.

      Эх, махнуть бы с плеча по роже

      Тем, кто выдумал эту брошь!

      И я знаю, что ты, Сережа,

      И простишь меня, и поймешь.

      А я не вспоминаю этот май,

      Его последних слез, последних встреч его.

      И ты его, мой друг, не вспоминай,

      Пусть и тебе в нем вспомнить будет нечего…

      Пустая и нечестная игра

      Окончилась, как майская симфония.

      Мы разошлись из зала кто куда,

      Но долго, долго жил на этом фоне я.

      И, жадно вспоминая каждый звук,

      Не мог спастись я от виденья странного:

      Твое лицо в изломе тонких рук,

      Как будто в рамке, возникало заново.

      А музыка, она звучит во мне,

      Другая, непохожая на прежнюю.

      Да, пусть горит тот самый май в огне,

      Со всей его возвышенностью вешнею.

      А я не вспоминаю этот май,

      Его последних слез, последних встреч его,

      А ты, мой друг, как хочешь, понимай,

      Пусть и тебе в нем будет вспомнить нечего.

      Прошел и праздник, радость утекла.

      Держась за раму (и не без опаски!),

      Уборщица смывает со стекла

      Веселые и праздничные краски.

      Какой-нибудь зеленый крокодил

      И Дядя Степа в вытертой фуражке.

      Конечно, Карлсон толст и очень мил,

      Под стать родному чуду – Чебурашке.

      А тряпка мокрая летит вперед-назад,

      Ворчит уборщица, купая тряпку в тазе…

      Ну что за люди, прям, как детский сад,

      Намазали, навешали, а грязи!..

      Ругая всех, кто дюже наследил,

      (Намазали, пускай и смыли б сами),

      Она не видела,

Скачать книгу