Скачать книгу

так и обходилась всю жизнь общественным транспортом. Даниэль водил.

      В парижской подземке было прохладно и спокойно. Не то что неделю назад, когда она ехала на курсы французского языка в забитом до отказа поезде. Немногочисленные пассажиры в вагоне никуда не спешили. Да и куда торопиться – никто не работает! Аллочка села на свободное место у окна. Жили они с Даниэлем в Шестнадцатом округе Парижа возле метро «Ля Муэтт», на улице Моцарта. Поэтому ехать на станцию «Опера» было легче легкого – без пересадки на «Обер» и пять минут пешком до «Гранд-Отеля». Алла уже начала разбираться в маршрутах метро и автобусов, легко ориентировалась в пространстве большого города. Она была типичной горожанкой. Париж Аллочка любила, бывая в нем неоднократно с театром, и теперь считала своим родным городом.

      Ну, конечно, только после Ленинграда. Питер был как первая любовь. Навсегда!

      Но сейчас сама мысль, что она живет в таком прекрасном городе – Париже, не радовала ее. Париж не дал ей защиты от прошлого, она не смогла, как надеялась, затеряться в многомиллионном городе. Не затерялась.

      Она ехала на встречу, хорошо понимая, что свидание с незнакомцем – не просто так! Ну да, конечно, не зря же, когда она получала визу на выезд к французскому мужу в Париж, ее вызвали на собеседование на Литейный 4, в народе прозванный Большим домом. Чиновник, молодой крупный мужчина, с беглой улыбочкой на бескровном лице, представился:

      – Хромин Николай Николаевич, ваш куратор по внештатной деятельности. – И так хитренько на нее посмотрел, словно хотел сказать – начальство надо знать в лицо!

      Да откуда же Аллочке было знать, что перед ней сидит хорошо известный в своих кругах «искусствовед в штатском», по кличке «хромой». До того как он занял это почетное место в кабинете, Николай Николаевич делал карьеру, вербуя и курируя стукачей из театрально-литературной богемы. И достиг небывалых высот на этом поприще. Он так ловко втирался в доверие наивных художников и поэтов, не зря же сам баловался писанием стишков, что получал богатейшую информацию на всех и вся!

      Но Алла этого не знала, ведь она доносила, – нет, нет, это неправда, она была уверена, что не доносила, а всего лишь писала отчеты на проступки, как их называли в то время, неблагонадежных элементов! Она ни на кого не клеветала, честное слово! Аллочка даже взмокла от своих лихорадочных мыслей, глядя на самодовольное лицо Хромина, не сводящего с нее глаз. Она писала так называемые донесения своему непосредственному куратору – Ивану Андреевичу, ну да, тому самому, который завербовал ее, шантажируя прошлым ее деда, двадцать лет назад. Теперь вот сам-то Богу душу отдал, а она нынче мается.

      А тут еще эта «гласность», архивы начали трясти, слухи поползли по театру, что «звезда балета» – стукачка!

      – Не стукачка я! Так получилось, – хотелось кричать ей на каждом углу. Да разве им теперь докажешь? Вот и приходится бежать сломя голову, подальше от пересудов, сплетен и обвинений. Говорят, дальше хлеще будет. Судить будут скоро за это. Гласность и перестройка набирали

Скачать книгу