Скачать книгу

в ночное пространство…

      3

      Письмо Томилы, отправленное из архангельского лагеря, обескуражило и разгневало одновременно. Вместо того, чтобы заниматься начатым делом или на худой случай возжечь горн и открыть зимний сезон, Мавр сделал генеральную уборку в доме, прибрался в саду, запер на два замка кузню, после чего нарядился в генеральскую форму, собрал кое-какие вещички и на пороге огляделся так, будто прощался с прежней жизнью.

      Все эти сорок два пенсионных года он жил почти безвыездно и, отправляясь в дальнее путешествие, вместе с глубоким чувством несправедливости ощущал некоторый душевный подъем. У него давно сложилось мнение жителя курортной зоны: казалось, люди только и делают, что отдыхают, пьют и веселятся.

      И пока он ехал на север, это впечатление только усиливалось. За три дня пути он не встретил ни одного трезвого человека ни на вокзалах, ни в вагонах. По всей стране шагал неведомый праздник, грандиозный загул не прекращался ни днем, ни ночью. Поезда были забиты челноками, которые, едва распихав товар, садились пить, и уже через полчаса стоял дым коромыслом. С генералами и героями тут особенно не церемонились, и Мавр вспоминал свою юность и первую поездку на поезде по России двадцатых годов. Все повторялось с удивительной схожестью, вплоть до слов, манеры поведения и образа мышления. Разве что челноков тогда называли мешочниками, «новых русских» из мягких вагонов – нэпманами, беспризорников – бомжами, а царских беспогонных офицеров – не коммуняками, как сейчас, а недобитыми беляками.

      Всю дорогу Мавр покупал газеты и потом досконально изучал их, особенно экономические статьи и обзоры.

      В Архангельске он разыскал женскую колонию и почти беспрепятственно явился к начальнику – бледнолицей, заморенной женщине с подполковничьими погонами. Форма и звание никак не соответствовали ее внутреннему состоянию: усталая, остервенелая и глубоко несчастная «хозяйка» была на грани не только своего служебного положения, но и жизни вообще. Ее подопечные чувствовали себя намного лучше, поскольку впереди у них маячила надежда – хоть и не близкий, но конец срока и некая иллюзорная, свободная, новая жизнь. У этой не было на горизонте никакого просвета, а до пенсии добрый десяток лет: она слишком рано и успешно начала делать карьеру, а для женщин в погонах быстрый рост штука заманчивая и опасная…

      Когда-то она была властная, жесткая и так много и долго эксплуатировала эти защитные качества, что выдохлась, вылиняла до голой, обнаженной и ранимой кожи.

      Здесь еще уважали форму, награды и документов не спрашивали.

      – В вашей колонии отбывает срок моя внучка, – сказал Мавр и положил перед ней заявление. – Я приехал из Крыма, прошу вас разрешить суточное свидание.

      Она разглядывала генерала, будто картину; в ее комсомольском сознании никак не умещались Герой Советского Союза и какая-то мошенница. В подобную связь было трудно поверить, ибо она давно и прочно усвоила аксиому – дети и тем более внуки генералов не сидят. Правда, через мгновение

Скачать книгу