LITMIR.BIZ

Скачать книгу

прошло столько лет, и мне ни разу не пришло в голову, что это огромное пространство, эфир, никуда не делось, просто не могло деться, потому что если вещи и всё такое исчезают, то есть на их месте теперь ничего нет, то пустота исчезнуть не может, ведь в таком виде – чтобы она могла исчезнуть – её нет с самого начала), да, простите, совсем недавно я придумывал и набирал разные номера и неожиданно услышал пустоту и разговор в пустоте, и я поглядел, какой номер горит у меня на определителе, и стал звонить туда и слушать чужие разговоры, хотя если это и был эфир, то всё равно не тот.

      И каждый раз это были другие люди, и иногда я сожалел о ком-то, кто мне понравился, сожалел о голосе, который я больше никогда не услышу и буду помнить всегда, всегда.

      Люди запоминают так: вот человек с протезом, человек без зубов, одноглазый, лысый, с бородавкой в углу рта, что-нибудь ещё. По таким же приметам я узнаю голоса: одноглазый голос, голос со вставной челюстью, голоса со шрамами и бородавками. Вам смешно? Есть голоса скрипучие, низкие, высокие (это понятно), но также и жирные, худые, с потными руками, с дурным запахом, некоторые пугали меня так, что я тут же клал трубку. Я не хочу сказать, что они говорили о чём-то страшном: ругались, или замышляли убийство, или что-то требовали, или выясняли, что кто кому должен. Они были страшные сами по себе, особенно некоторые женские, хотя это и нелегко объяснить.

      Эти два голоса мне понравились сразу. Красивые голоса, уверенно низкие – хотя один звучал сварливо, а в другом, дружелюбном и ровном, мне почудились (но когда я говорю «почудилось», я говорю о тоскливом и тяжком чувстве уверенности, которое сминает, давит, душит любые сомнения, так что если на поверхности тебе и кажется, что мелькнувшее ощущение может быть правдивым, а может – ложным, то в глубине души ты знаешь, что ни о каких «кажется» речь не идёт), да, простите, почудились интонации хорошо взнузданных презрения и гнева, затаённой, готовой ждать всю жизнь ненависти. И было и в том и в другом (с поправкой на «почудилось») что-то успокаивающее – возможно, потому, что они говорили об отвлечённых вещах.

      – Чтобы быть счастливым, человек должен быть либо безмозглым, либо бессердечным.

      – А если и то и другое?

      – У этих жизнь такая же ядовитая, как и у тех, кто наделён и умом, и сердцем. Только по-другому.

      Они помолчали, потом (сварливый спросил: «Виктор, зачем ты подписал эту лажу?») заговорили о политике.

      – Ты придаёшь общественно-политической жизни несоразмерно большое значение, – сказал сварливый. – Сказать, что без советской власти не было бы Платонова – то же самое, что сказать, что без Наполеона не было бы Байрона.

      – Разумеется, не было бы.

      – А куда бы он, интересно, делся?

      Опять оба замолчали.

      – Простите, что вмешиваюсь, – обмирая, сказал я, – но был бы Наполеон, если бы не предстояло быть Байрону?

      Голоса отреагировали по-разному.

      – А я о чём? – обрадованно сказал сварливый.

      – А вы кто? – сказал

Скачать книгу