LITMIR.BIZ

Скачать книгу

всем известного Булгакова», добавив, что «едва ли он советского образа мысли», хотя и принес «все-таки пользу, безусловно…» «Насчет «Дней Турбиных» я ведь сказал, что это антисоветская штука и Булгаков не наш». (Тем не менее Сталин многократно смотрел этот спектакль во МХАТе.)

      Затем Сталин прошелся по зарубежной классике. Например, он назвал «Женитьбу Фигаро» «пустяковой и бессодержательной вещью – это шутки дармоедов и дворян и их прислужников».

      Сталина никогда не покидало желание прослыть тонким и глубоким знатоком отечественной и мировой литературы. В своих выступлениях он нередко использовал образные или хлесткие выражения из классики.

      Отношение Сталина к литературе и к писателям в полной мере проявилось в его редактировании остросоциальной пьесы «Ложь» драматурга Александра Афиногенова. Он вычеркнул слова одного из персонажей пьесы, звучавшие как вызов авторитарному режиму:

      «Мы становились большевиками в непрестанной борьбе с могучими противниками… А вы растете на готовых лозунгах. Вам предложено – либо верить на слово, либо молчать. Единственным вашим багажом становятся истины, усвоенные в порядке директивы… Предписано считать их правдой. А что, если это не так? Что, если «правда», которой ты веришь, есть ложь в основании своем? И ты споришь… о конечной неправде – не видя того, что вся страна лжет и обманывает – ибо сама она обманута».

      Другой персонаж пьесы, Нина Ковалева, работница проволочно-гвоздильного завода, говорила:

      «Мы ходим на демонстрации столько лет и вам верим много лет – но все это непрочно… Нам сравнивать не с кем, да и не дают нам сравнивать, и не знаем мы, что будет завтра генеральной линией – сегодня линия, завтра уклон (Сталин это место подчеркнул. – Прим. авт.)… А я устала так жить, я хотела бы сама во всем разобраться… А врем мы, и обманываем, и подличаем, и друг друга ненавидим, как сто лет назад, а может быть, даже хуже».

      Вычеркнув эти рассуждения героини, Сталин вдоль всей страницы с явным раздражением написал: «К чему эта унылая тарабарщина?»

      Не скрывая явного раздражения, Сталин в заключение вопрошал: «Почему-то все партийцы у вас уродами вышли, физическими, нравственными, политическими уродами… Не думаете ли, что только физические уроды могут быть преданными членами партии?» И вынес вердикт: «Пустить пьесу в таком виде нельзя».

      9 ноября 1933 года после переделки пьесы А.Афиногенов просит «уважаемого Иосифа Виссарионовича» посмотреть результаты работы над пьесой.

      Уже на следующий день на тексте пьесы появилась резолюция Сталина:

      «Т.Афиногенов! Пьесу во втором варианте считаю неудачной».

      Через 5 лет Афиногенов отваживается направить Сталину новую пьесу – «Москва, Кремль». Это был отчаянный шаг автора, но Сталин ничего не забыл. Через месяц он сухо ответил, что не имеет возможности удовлетворить желание писателя – «очень занят текущей работой». (Член-корреспондент АН СССР В.А. Куманев. Статья «Корифей «совершенствует»…». «Литературная газета»,

Скачать книгу