КонтрЭволюция - Андрей Остальский Любовь и власть

Скачать книгу

себе представить невозможно, чтобы при нашем-то строжайшем режиме…

      Сказал Софрончук и осекся. Поскольку не мог понять, как Ульянов реагирует. А тот все смотрел на него холодными пустыми глазами, в которых ничего не прочитаешь.

      Возникла пауза, во время которой Ульянов как будто ждал чего-то еще, каких-то еще других слов. А Софрончук просто потерялся и не знал, что еще сказать.

      Наконец Ульянов заговорил снова:

      – А в центральном здании на Лубянке, как ты думаешь, строгий пропускной режим или как?

      – Я знаю, на что вы намекаете, товарищ генерал, на то, как там год назад алкаша какого-то спящим нашли. Я об этом много думал, как такое могло произойти.

      – И что надумал?

      – Это шутка была, товарищ генерал, розыгрыш или на спор сделано, по пьяному делу. Наверняка несколько оперов вместе постарались. Заморочили общими усилиями охране голову. Не исключено, что даже и с элементами гипноза. У кого-то еще удостоверение одолжили с похожей на физию алкаша фотографией. Потому что другого никакого объяснения нет и быть не может.

      – А у тебя в комендатуре шутников нет, ты хочешь сказать?

      – Нет, – ответил Софрончук твердо, – у меня – нет.

      – А в аппарате ЦК?

      – Не могу такого себе даже представить, товарищ генерал.

      – Ну-ну, – сказал Ульянов с непонятной интонацией. Потом добавил: – А про Дрыгало помнишь?

      – Ну, как такое забудешь, товарищ генерал… Я же за начальника в тот день был…

      – Ах, ну да, да. Ты же еще потом за уборщицу эту просил, которая в ЦК работать отказалась. Как ее звали-то? Нина, кажется. Ца-ца, понимаешь…

      – Коваленко, Надежда. Шок у женщины случился, товарищ генерал. Я помню, прибегает к нам, рыдает, что-то бормочет… я понять ничего не могу… пришлось ее медикаментозными средствами в себя приводить.

      – Нечего на работу к нам приходить, коли нервы слабые…

      – Ну, женщина все же…

      – Женщина, не женщина… Сержант госбезопасности, между прочим…

      – Нет, товарищ генерал, вы представьте себе: приходишь с утра пораньше убирать в кабинет заместителя заведующего отделом ЦК КПСС и вдруг видишь картину: ответственный товарищ лежит на столе совершенно голый, в чем мать родила! Причем Надежде сначала показалось: мертвый. Потому как синий он был вроде бы – совсем синий! Она со страху завопила, так он возьми и вскочи со стола, и ну на нее кидаться с какими-то криками на непонятном языке. И, как ей показалось, с намерением с ней тут же, на месте, совокупиться.

      – Что за язык-то был, хоть выяснили?

      – Да африканский язык, хауса. Дрыгало его в ИСАА учил. Надежда в обморок упала. Когда пришла в себя, видит, что Дрыгало, по-прежнему голый, по кабинету скачет – на ее швабре верхом, всадника изображает. Ну, тут она сумела из кабинета выскочить и бегом к нам.

      – Ну, вот видишь, а ты говоришь, шутников у вас там нет…

      – Нет-нет, товарищ генерал, это не то, это – белая горячка. Пополам с шизофренией. Это не мы, это медики просмотрели.

      – Ну-ну, – опять непонятно сказал Ульянов.

      Помолчал

Скачать книгу