LITMIR.BIZ

      …Когда-то казалось странным, что если мне будет отпущено даже среднестатистическое количество лет, то я, родившийся в 1963-м, буду жить в том самом XXI веке, воспетом любимыми мною фантастами века двадцатого.

      И вот на дворе 21-й год этого удивительного столетия. Удивительного потому, что оно совсем не такое, каким мы когда-то его мыслили и представляли. Мы, люди, все еще не снарядили ни одного звездолета даже к Альфе Центавра, не прогулялись по поверхности Марса, не освоили телепортацию и даже термоядерный синтез…

      Мы все еще не стали единым Человечеством, уверенной поступью шагающим в прекрасное будущее, а число проблем планетарного масштаба, причина которых – мы сами, только растет.

      Но зато я прямо из дома с помощью пресловутых компьютерных технологий сам по себе издаю собственную книжку. Просто так. Захотелось. О таком в прошлом веке не мечтали даже самые отвязные писатели-фантасты. Причем, книжка будет доступна любому, кто пожелает ее прочесть – где бы он ни жил. И это так просто.

      Стихи, кстати, все еще пишутся – XXI век нас, людей, в этом смысле совсем не изменил. Почему люди именно так излагают то, о чем думают, что переживают и чувствуют, не знаю. Наверное, просто так. Жизнь, как я понял, вообще непостижимо проста…

      Все не так просто

      Стихи Дмитрия Кадочникова интересны. Кажется, это слишком мало – так сказать о стихах. Но ведь что значит – «интересны»? Они заставляют себя читать. Заставляют слушать тот внутренний голос, который продиктовал их поэту. Он, этот внутренний голос, становится вполне различимым, явственно слышится, четко собирает слова в рифму и так же четко выстраивает их в шеренгу там, где рифмы нет.

      Но главное в сочинениях любого поэта – не внешнее, не форма. Главное – их глубинная сущность, их изначальность. Дмитрий – лирик. Это меня с ним роднит, заставляя прислушиваться, прочитывать по нескольку раз, перебирая не мысли – чувства, угадывая их и соотнося с собственными чувствами и мыслями, с собственным мироощущением. И даже там, где волей-неволей (скорее – неволей) пробивается какое-то декларативное начало, не начало даже – всплеск, неожиданный, как ожог, как бывает, когда в раскаленное на сковороде масло бросаешь кусок чего-то влажного – и масло брызжет, и ты обжигаешься нечаянно, – так вот, когда неожиданно на тебя раскаленным маслом плещет его, поэта, реакция на внешнее, – все равно и там он остается лириком, верным чувству, а не его трансформации в рефлексию.

      Вот строки стихотворения «В городе этом сердце мое»:

      В городе, где многие жители

      Всюду за руку водят с собою,

      А к ночи с трудом усыпляют

      Растущее свое одиночество.