Скачать книгу

к тому, чтобы снять трубку телефона, набрать номер и сказать: «Алло».

      Степан Емельяныч, не ведая, что творится в душе Отелкова, продолжал вовсю восхищаться талантами Ивана Алексеевича.

      – А еще вы играли этого… как его… в шляпе с бородой… Ну и хорошо же, яй-бога, смотришь не насмотришься. Важный такой, и походка, и голос. Мотрю и говорю своей бабе: «Яй-бога, как есть вылятый наш Иван Ляксеич».

      Отелков поморщился.

      – Полно вам, Степан Емельяныч, хватит.

      Какое там хватит! Штукин только разошелся.

      – Уж очень вы важно, Иван Ляксеич, в кино представляетесь. Яй-бога, как министр. А где вы нонче-то играете?

      – Пока снимаюсь. А как выйдет картина, сам лично приглашу. Билет бесплатный дам.

      – Неужто со мной пойдешь? – И Степан Емельяныч чуть не задохнулся от радости.

      Отелков, чтоб отвязаться от старика, солидно заверил, что обязательно пойдет с ним в кино.

      Но и эта уловка ни к чему не привела. Степан Емельяныч зачастил и посыпал, как глухарь:

      – А уж я-то, Иван Ляксеич, так вас люблю, так уважаю… Яй-бога, смотришь кино и радуешься.

      К счастью, болтовню старика заглушил пронзительный женский голос:

      – Ты чего это там стоишь-то? Куда я тебя послала-то? Опять словоблудишь-то?

      Степан Емельяныч дернулся, как на шарнирах, и, сгорбясь, трусцой побежал вдоль забора.

      Несмотря на то что Штукин был несносный говорун и к тому же враль бесподобный, Иван Алексеевич относился к нему милостиво и даже снисходил до того, что здоровался за руку. Старик же бескорыстно был ему предан и, как только мог, славил в Фуражках Отелкова. Нравилось ли это Ивану Алексеевичу или не нравилось, по крайней мере он не препятствовал.

      Штукин не врал только в одном – что давно знается с Отелковым. Иван Алексеевич познакомился с ним, когда Штукин еще работал в бане кочегаром, а сам он учился в театральном институте.

      Как-то Степан Степаныч Отелков совершенно некстати заболел, да так, что не смог встать с дивана, чтобы пойти в баню, в свой ларек. А идти позарез надо было. Там стояли две полные бочки пива. Погода была жаркая, и пиво грозилось загулять и скиснуть. Иван Алексеевич не мог отказать дядюшке в просьбе – помочь ему распродать пиво.

      – Когда тебе, Ванюшка, понадобится заряжать бочку, покличь кочегара Степку Штукина – Яй-богу. Он у ларька все время околачивается. Такой юркий, тощий и грязный, как навозный жук. За кружку пива он все, что хошь, сделает, – наставлял Степан Степаныч племянника.

      Когда Иван Алексеевич подходил к ларьку, там уже стояла толпа мужиков. Среди них он узнал и Штукина. Тот что-то кому-то доказывал. Все у него при этом болталось и двигалось, словно голова его, руки и ноги были пришиты к туловищу кое-как, на живую нитку.

      Иван Алексеевич открыл ларек, и Штукин суетливо начал обшаривать свои карманы, высыпал в руку Ивана Алексеевича несколько медяков и виновато забормотал:

      – Маленькую. Извините, там не хвата… Занесу… яй-бога, занесу. Спроси

Скачать книгу