LITMIR.BIZ

      Когда сражение началось, тогда, наконец, они отбросили свою давешнюю кротость и смирение, восклицая: «Или я не ненавижу тех, Господи, кого ненавидишь Ты, и разве я не оскорблен теми, кто восстал против Тебя?» Они бросились на врагов и разметали их как стадо овец, нимало не устрашась, хоть и их было немного, свирепого варварства или численного превосходства своих противников. Воистину, они научились, что следует полагаться не на свою силу, а на победу с помощью Господа Бога Саваофа, по воле которого, как они веруют, «легко и многим попасть в руки немногих»[74], ибо победа в битве зависит не от численности войска, а от силы, данной свыше, в чем они весьма часто имели возможность убедиться, когда один рыцарь обращал в бегство тысячу, а двое – десять тысяч. Кроме того, удивительным и замечательным образом они могут быть кроткими, как агнцы, и свирепыми, как львы, так что я постоянно пребывал в сомнении, как мне лучше называть их, монахами ли или воинами, пока наконец, что наиболее подобает, не стал называть их и тем, и другим именем.

      Когда призывают их к оружию, они никогда не спрашивают о численности врагов, но лишь о том, где те находятся. Львы они в битве, кроткие агнцы в монастыре; свирепые воины на поле брани, отшельники и монахи в обители; к врагам Христовым они беспощадны, но с христианами добры и почтительны. Они несут перед собой, – говорит он, – в битву стяг, белый с черным, который они зовут «Бо-сеант», что означает на галльском языке «хорошо подобающее», ибо они добры и благожелательны к друзьям Христовым, но черны и страшны для врагов Его[75].