LITMIR.BIZ

      Когда я собралась уходить, хозяин Цесея вернул мне сумму, уплаченную за такси, как мы и договаривались, и столько же на дорогу домой, поскольку мне пришлось уехать на противоположный конец города. Я не стала спорить, посчитала это справедливым. Попытался ещё мне деньги предложить за помощь и за то, что я не прошла равнодушно мимо, а проявила участие. Но я отказалась, как ни пытался Андрей вручить мне конверт.

      – Хорошо, понял, – поднял он перед собой руки. – Тогда подождите минуту, Агата. Не уходите. Я сейчас…

      «Сейчас» затянулось минут на десять. Передвигался мужчина с костылями не быстро, да ещё что-то искал, судя по звукам, доносившимся из комнаты, куда он уковылял.

      – Нашёл! – вернулся он наконец ко мне на кухню. – Агата, раз вы не хотите брать деньги, примите просто подарок. Я полвека назад, ещё по молодости, нашёл это украшение в… В местах боевых действий в дальних краях, назовём это так. Вряд ли оно очень ценное. Не знаю… Но камни натуральные. Я его когда-то давно матери привёз, но… Сами понимаете, в те годы женщины такие этнические украшения не очень-то носили. Она его положила в шкатулку, да так ни разу и не вынимала. Берегла как память. Десять лет назад её не стало, я перевёз кое-какое её имущество сюда, и среди прочего – этот браслет. И опять он лежит, но теперь у меня. Продать рука не поднимается. Чужим дарить – жалко, памятная вещь. Своим – никому не нужно, у меня парни выросли, а я вдовец уже давно. А вот в качестве благодарности я с радостью его передал бы. Сейчас вроде подобные в моде у молодёжи. Да? Я вижу, девчонки носят такие большие штуки. Только его почистить придётся, он потемнел от времени. Лежит ведь уже, считай, пять десятков лет по шкатулкам.

      – Браслет возьму с удовольствием, – улыбнулась я. – Спасибо. Мне нравятся крупные украшения, буду его носить и вас поминать добрым словом.

      – Вот и славно! – явно обрадовался он. – От всего сердца дарю вам его, Агата. Дай бог вам здоровья и счастья. Низкий поклон вам от нас с Цесеем, что не остались глухой и равнодушной к чужой беде.