LITMIR.BIZ

      «…Обстоятельства, вызвавшие в ноябре 1935 года мое письмо к Сталину, весьма драматичны. Вы это поймете, познакомившись с его содержанием… У меня сердце стыло от боли, от страданий за Маяковского… В ту пору я жила в Ленинграде, моим мужем был Виталий Маркович Примаков, имя которого и после ХХ съезда партии и посмертной реабилитации несправедливо замалчивается… Виталий Маркович много лет дружил с Мальковым – комендантом Кремля, который в эту должность заступил при Ленине. И ему в свое время было поручено расстрелять после суда эсерку Каплан, покушавшуюся на Владимира Ильича в 1918 году.

      По совету Примакова, который очень сочувствовал моим переживаниям и считал, что, кроме Сталина, этих вопросов никто не решит, я написала письмо. Он выразил готовность через Малькова помочь, чтобы письмо попало в руки самого Сталина. Только посоветовал мне писать коротко, не больше странички машинописного текста, иначе, мол, Сталин не прочтет… Я сказала: «Напишу то, что я считаю нужным. А не прочтет, ну и пусть не прочтет, что же поделаешь! Других-то помощников все равно нет…» … Мне не составило большого труда составить очень конкретное письмо, указав на вопиющие факты невнимания к памяти Маяковского… Мы прочитали его с друзьями, что-то уточнили, что-то поправили, и уже готовый текст я передала Примакову… Надо ли говорить, как я волновалась, но страха не испытывала, хотя уже тогда, после убийства Кирова, аресты стали обычным делом… Мне искренне хотелось помочь Володе… Он заслужил этого… Словом, все обошлось хорошо. Как оказалось, Сталин в тот же день получил мое письмо… А утром мне позвонили из ЦК и попросили немедленно приехать в Москву…»