LITMIR.BIZ

      Не буду врать: я и девственность потеряла с Койотом, в кузове моего синего пикапа, у озера, перед самым плей-оффом[12]. Он гладил мои волосы и целовал меня, совсем как в кино – можно сказать, безупречно: никаких тебе столкновений носами, не говоря уж о зубах, а на вкус его поцелуи были – будто краденый солнечный свет.

      – Банни, – шептал он, работая узкими бедрами, – я буду любить тебя во веки веков. Ты для меня – единственная.

      – Врешь, – шепнула я в ответ, а когда кончила, это было все равно что долгий полет вниз, по рельсам «русских горок», прямо в его объятия. – Врешь, врешь, врешь…

      По-моему, ему понравилось, что я запомнила счет первого матча: после этого Койот позаботился, чтоб я не пропускала ни одной из его игр, хотя спортом обычно не увлекалась. В тот год спортом (вернее, футболом) увлеклись все. За одну ночь из соседнего брошенного городка привезли трибуны, в выходной, во время карнавала, на них резвились ребята помладше, а Койот, пляшущий в зачетной зоне, выглядел, словно все, чего только можно желать от всякого сына и всякого парня.

      – Давай, Банни, приходи, – сказал он. – Я специально для тебя тачдаун принесу.

      – Тачдаун ты так и так принесешь.

      – А если ты будешь на трибунах, покажу на тебя. И все увидят: я тебя люблю.

      – Ага, только проверь, не сидят ли рядом Сара Джейн, Джессика и Эшли, а то беды не оберешься.

      – Вот она, моя Банни – глаз с меня не спускает! – расхохотался он и поцеловал меня так, будто умрет на месте, если не поцелует.