Отделение патологии - Екатерина Сергеевна Малофеева

Скачать книгу

ица на серванте, код языка, семантик,

      Кружево аграманта, сшившее времена.

      Слово – эскиз к портрету, патина, фильтр, ретушь,

      Выцветшая монета, главная суть и соль,

      Змеям ассоциаций кольцами по абзацам —

      В небо адресоваться, есть из часов песок,

      Слово иконописно, глянцево и слоисто.

      Вить паутину смыслов, корни морфем купать

      В буквенном шрифтозёме. спелое на разломе,

      Слово не монохромно – яркая скорлупа.

      Мы говорим: «простуда».

      Сразу: плывет мазутом серенький столбик ртути, красит собой шкалу, в школу идти не нужно, голову болью кружит, мама зовет на ужин, в супе противный лук.

      Мы говорим: «январский».

      сразу: огни и сказки, блёстки с изнанки масок, Наде поет Мягков. цитрус и лёд, куранты, абрис еловой лапы, снежен и бриллиантен, крашеное стекло.

      Мы говорим: «с вокзала».

      сразу: зелёный, алый, что-то про рельсы-шпалы, в трубочке сахар, стук, звяканье чайных ложек, полки из драной кожи, в тамбуре осторожно щупаю темноту.

      Вяжем узор из строчек, вместе нам видно чётче —

      Так и задумал Отче, рушивший Вавилон.

      В общем культурном коде кромками мы подходим,

      Речи чужих прародин – сложное ремесло.

      Вот и спешим с пролога каждый – своей дорогой

      Слово с изнанки трогать, пробуя на зубок.

      Ангелом шестикрылым, пра’вилом и прави’лом

      Слово у Бога было.

      Слово и было Бог.

      Время

      I

      Вползает мрак семи часов утра –

      Январская звенящая отрава –

      До крошки жар домашний обобрав,

      Под кожу.

      Слепо, голодно, шершаво

      Лицо ощупал холод, не смотрю,

      Как мотыльком дворовый снежный ангел

      В грязи крылами бьётся.

      Неуют

      Оглаживает с бархатной изнанки

      Души зальдевший кокон.

      Стылый взгляд,

      Завязший в сахарине чьих-то окон,

      Погреть бы о стеклярусы гирлянд,

      Но дверью скрипнул пазик кривобокий

      И потащил меня сквозь сумрак и огни.

      В стекле колодцы улиц холодели.

      Проснулся город тюрем и больниц,

      Казарм, промзон, складов и богаделен.

      И серые заборы спецчастей -

      Идиллия рождественских открыток.

      Ложится на грунтованном холсте

      Асфальта пылью и силикальцитом

      Глубинки неизбывная печаль,

      Бараки и погосты – побратимы.

      И плесневеет мир, кровоточа

      иллюзией,

      что время

      обратимо.

      II

      Но время жадно пожирает нас,

      И человек по сути хронотрофен.

      Он ищет путь, безвыходность признав,

      В обход неотвратимой катастрофы.

      Скользит песок истраченных минут -

      Под пальцами осыпавшийся берег.

      И мнится – кану в тьму и глубину,

      Не удержавшись, сил не соразмерив.

      Кто поддается – и уходит в грязь

      И ряску лет, в замшевшее посмертье,

      Кто борется, кичась и молодясь,

      Кто воскресает, продолжаясь в детях.

      Но неумолчно щелкает отсчёт

      Обратный равнодушным метрономом,

      И плачь-не плачь – никто и не спасёт.

      И я сама себя не сберегла.

      Одна дорога нам –

      с крыльца роддома

      до стали секционного стола.

      Наследие

      Непролазная топь и грязь, полдень облачен и лубочен,

      Страшных сказок сорочья вязь заколдует и заморочит.

      Заповедный сосновый бор в изумрудных объятьях стиснул

      Обезлесевший островок усть-таёжного смерть-сибирска.

      Легкокрылая стая снов, поговорок и суеверий

      Разлетается из-под ног,воют в чаще слепые звери.

      Седовласый угрюмый лунь в окна тёмные зорко смотрит,

      Не боится икон в углу. Не нарушит совиный окрик

      Немудрёный крестьянский быт. Шагу вторя тоскливым скрипом,

      Кто-то ходит вокруг избы, отмеряет костыль из липы,

      Сколько жить вам

      /скырлы-скырлы/

      Остаётся совсем немного.

      И корой со стволов гнилых объедается криворогий

      Заплутавший анчутка, чар не страшась в дольнем людьем

Скачать книгу