Савва Морозов: смерть во спасение - Аркадий Савеличев Великая судьба России

Скачать книгу

и особенно в Манчестере, он познал, как ставить ткачество на английский лад, и сейчас жаждал одного: свободы. Единое выговорил:

      – Хорошо, мой дражайший родитель. Я берусь за наше семейное дело. Один уговор: не толкайте меня под локти. Сами с усами, – на татарский лад подмигнул родителю, оглаживая свои косоуглые усишки.

      Родитель всегда подспудно чувствовал вину за испорченную морозовскую породу. При всех английских костюмах и манерах в облике Саввушки все-таки проступало нечто азиатское, мордовское. Университеты сгладили косоглазость и речь, но все же не могли изменить внешность. В свое время Тимофей Саввич, находясь в трудном положении, покусился на капиталы, а не только на дочь тароватого волжского промышленника – вот те и на возьми! До сих пор косоглазит маленько Саввушка… Ну, да ведь с лица не воду пить? Главное, чтоб косорукости в делах не было.

      То же самое и супружница, Мария Федоровна, сказала:

      – По косой дорожке Саввушка не пойдет. Прямехонек он… Что само по себе тоже опасливо… Да ведь иного выхода нет, Тимоша.

      – Нету, – согласился он.

      Ради такого случая Мария Федоровна даже лихую женитьбу простила. Разве что никогда невестушку не называла Зинаидой – только Зиновеей. В укор да и в напоминание, откуда пришла.

      Он запретил называть себя «хозяином». Только так: директор-распорядитель. Собственно, Никольская мануфактура была паевым товариществом, и какой же тут единый хозяин? Заметая грязные следы прогремевшей на всю Россию «морозовской стачки», родитель Тимофей Саввич сам и нашел выход: пайщиков в одну кучу понатащил и коллективное правление учредил. Были и купцы средней руки, потерявшие свое дело, были и главные управители, Назаров да Кондратьев, которых следовало титуловать иначе: охранители.

      Во время разорительной стачки они как псы сторожевые вкруг хозяина крутились, указывая жандарму Буркову главных закоперщиков, и хозяин их преданности не забыл. Капиталов за собой, хоть и воровали безбожно, принесли немного, но все же что-то принесли, как и все остальные. Даже зятек, Аннушкин муж, Геннадий Федорович Карпов; приват-доцент по должности, а по привычкам – тот же лизоблюд, до земли, прибежав с лекцией, кланяется, а теще угодливо ручку целует.

      Аннушка на двенадцать лет старше Саввы и успела в угоду матери наметать целую кучу внучат и приучить ученого муженька к покорности. Тимофей Саввич ценил ученого зятя: пусть-ка кто скажет, что они купцы-живоглоты! Ведь не просто говорили – ором кричали. Даже нахлебник Амфи, ставший Александром Валентиновичем Амфитеатровым, в угоду своему хозяину, Суворину, старика Морозова пощипывал. Как же, милое дело – по-приятельски-то!

      Это когда Савва из Англии возвернулся и взял его за шиворот в трактире у Тестова, попритих немного, в другую крайность бросился, возвращавшихся из ссылки бунтовщиков называл «разорителями России». Но если и разоряли, так не всю же Россию – одних Морозовых. В ссылку-то кого угнали? Лучших ткачей, лучших механиков, тружеников да

Скачать книгу