Скачать книгу

Дорогина.

      – Привет, Бабушкин. Ты как?

      – Женат. Писатель. Ты?

      – Привяжи себе два кирпича и попробуй уснуть.

      – Что?

      – Больно бегать. Больно прыгать. Невозможно спать. Лямки лифчика убивают.

      Год за годом грудь росла, у всех росла, а у Дорогиной быстрее. Девчонки в туалете врали про любовь, курили над разбитым унитазом, хохотали по-взрослому. Но без неё. Она была другой породы. К тому же у неё любовь уже была, один перспективный мальчик увёл её за гараж, разрисованный свастиками, потрогал под футболкой, кончил в землю и уехал с родителями качать газ куда-то невыносимо далеко.

      – Писатель? Правда? Что пишешь?

      – Тебя. Я давно собирался.

      – Да. Ну слушай. На такое трудно найти одежду. В наших магазинах всё на пожилых коров. Чехлы для танка, прощай, молодость.

      – Ещё.

      – Смотрят в метро. Но это мелочь. Тут другое. Трудно… в пространстве.

      – Внутренние ощущения от себя не совпадают с внешними?

      – Хорошо сказал.

      А я всегда хорошо говорил. Я уже в школе решил быть писателем. Но думал только о грудях. Мы были голодные и гнилые, нас мерила медсестра: рост, вес, клетка. Было важно, как экзамен. Даже парни надували грудь, хвастались объёмом. Я шёл последним и подглядел в журнале, сколько там у девчонок в сантиметрах. До сих пор помню те цифры. У Дорогиной уже тогда была трёхзначная.

      – Вот ещё запиши: время. Мне хотелось маленькую, лёгкую, каменную, неподвижную грудь. Чтобы навсегда. Чтобы не предала, не изменилась. А моя сегодня ближе к земле, чем вчера. Время, Бабушкин. Время!

      Что-то где-то с кем-то, бесплодные пьянки о жизни и много хреновой работы, и как-то разом пролетело много лет, и внезапно взрослая Дорогина встретила мальчика Даню, который был заика, потому что воевал. Они сели в кафе, и каждый спрятался за пивом.

      – Расскажи о войне.

      – Там небо высокое. Говорят по-другому. Зима поздно. А ещё там везде конопля растёт. Мы там дули неделями. От этого з-з-забываешь слова. Вот я держу нож. И не п-помню, как называется.

      – Ты убивал людей?

      – И не помню, как называется. Однажды принесли парня без рук, без ног и без г-г-г-г.

      – Можешь потрогать мои сиськи.

      – Спасибо.

      Тот, кто улыбается мёртвым и живым, придумал, что живые врозь несчастны, а мёртвым ок. Даня и Дина стали снимать квартиру. Даня был задуман шаром, раздобрел в тепле, глаза заплыли и сочились нежностью. На тысячи километров стояла весна, и однажды утром голая Дина глядела в зеркало на самые большие сиськи в городе.

      – Давай взвесим их.

      – Не надо. Я люблю тебя всю.

      – Встану на весы, а их положу тебе на ладони. Потом встану на весы целиком. Потом вычтем.

      – Н-н-не надо.

      – Почему?

      – Тебе трудно. Не смотрят в глаза. П-п-похотливо трогают в троллейбусе. Я правильно сказал? П-похотливо. Ты такая умная и грустная, а всем нужны только они.

      – Дурак. Дурак ты с толстыми руками.

      Тот,

Скачать книгу