Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса - Станислав Куняев

Скачать книгу

бы вереницей подметать улицы Тель-Авива, стрелять по палестинским детям, умирать и ложиться в неосвященную землю за забором еврейского кладбища на далекой земле». Норин.

      В начале перестройки в издательстве «Московский рабочий» был издан женский сборник «Новые амазонки». Он открывался дневником амазонки из города Пермь. Вот несколько отрывков из этого документального произведения «Покаянные дни, или В ожидании конца света»:

      «Пришла Галя К. и сказала, что будет <…> погром. Еврейский. Даже если это слух, то какая подлость по отношению к евреям.

      – Если начнется заварушка, нужно делать ноги, – говорит мой муж; преподаватель иврита.

      Я выронила бутерброд с маслом, конечно, маслом вниз»… «Ночью проснулась от грохота. Началось? Что делать в первую очередь? Вскочила, смотрю: это кошка уронила со шкафа наши сто коробков спичек».

      Нина Горланова, видимо, русская женщина. Замужем за евреем. Она, ее дети, ее друзья, приносящие на кухню всяческие слухи, жили в такой истерической атмосфере, что на них и обижаться грешно. У нее бутерброд с маслом выпадает из рук при слове «погром», но это цветочки: «вывихнула руку когда в бешенстве тушила сигарету». «Это какие-то сверхъевреи, – кричу я, заведясь и размахивая руками и роняя вазу с цветами».

      «Читаю младшим вслух «Воспоминания Вишневской». В том месте, где Вишневская прощается со сценой Большого театра, мы все зарыдали. Агния (младшая дочь. – Ст. К.) от перевозбуждения даже заснула».

      «Друзья мужа – евреи – звонили в МВД Перми, спрашивали, готовы ли спасти от погромов жителей города. – К нам не поступило никаких сигналов! – был ответ. – А если уехать на дачу? – спрашивает Люся Г., жена еврея. – Может, там отсидимся?

      – Это еще хуже, там ни телефона, ни больницы… – говорю я. – Я собираюсь позвонить друзьям-евреям и пригласить их ночевать эту роковую ночь у нас. Может, вместе-то отобьемся». «До катаклизма (погрома. – Ст. К.) остался один день. А ночь? Ночью начнется.

      Нурия, маленькая девочка, дочь моей знакомой:

      – Тетя Нина, а в городе образовалось общество, которое ловит евреев».

      И не приходит в голову русским женщинам Нине и Гале стукнуть кулаком по столу, чтобы опомнились их мужья-психопаты, и прикрикнуть:

      – Не сходите сума и нас не сводите! И детей пожалейте!

      Нет, наверное, уже поздно, болезнь у Нины слишком далеко

      зашла, начинаются галлюцинации:

      «Я бормочу, идя по улице в магазин. Видимо, со мной что-то не то, потому что боковым зрением вижу, как на сохе пролетел по небосклону Василий Белов. А ведь был вроде писатель».

      Не только Белову, но достается от амазонки, когда она находится в припадке юдофильской истерики, и Достоевскому тоже, мол, последний «путал евреев с буржуазией». Это напоминает мне, как некий профессор Металлов, читавший после войны в Литинституте лекции о творчестве Льва Толстого, частенько выговаривал Льву Николаевичу:

Скачать книгу