ТОП просматриваемых книг сайта:
Я дрался в СС и Вермахте. Ветераны Восточного фронта. Артем Драбкин
Читать онлайн.Название Я дрался в СС и Вермахте. Ветераны Восточного фронта
Год выпуска 2013
isbn 978-5-699-62948-0
Автор произведения Артем Драбкин
Жанр История
– Пулемет был с барабанным или ленточным питанием?
– Патроны были в ящике, в ленте, лента – 400 патронов – в ящике. Станок в сложенном состоянии был как рюкзак, три ножки раскладывались.
– Пулемет был надежный? Проблемы с ним были?
– Проблемы бывают с любым оружием в любой армии. Наш пулемет тоже иногда отказывал, а если долго стрелять без перерыва, то он перегревался. У нас была позиция на Днестре. Ночью русские пытались переправиться на пяти-шести лодках, чтобы занять плацдарм. Я один, вероятно, отстрелял 400 или 600 патронов. Ствол раскалился докрасна, нужно было подождать, когда он немного остынет, и заменить его запасным. У нас их было один или два и перчатки для замены. Русские были на другом берегу на расстоянии 100—150 метров. Видимо, они увидели раскаленный ствол и дали по мне очередь из пистолета-пулемета, она прошла прямо передо мной.
– Прицельная дальность пулемета?
– С SMG-42 я стрелял и попадал на расстоянии 2000 метров. У карабина прицельная дальность была 800 метров.
– Оптические прицелы на пулеметах использовали?
– Да, даже на коротких дистанциях. Пробная очередь, и можно было видеть, куда она прошла.
– Пробный выстрел делали специальным, пристрелочным патроном?
– Нет, обычный патрон. Во время войны у нас не было никаких специальных патронов. Говорят про эти так называемые дум-дум патроны, но я их никогда не видел. И в Германии, во время обучения, у нас не было снайперских патронов, были только так называемые плоские патроны.
– Что вы думаете о русских пулеметчиках?
– Как и у нас, были плохие стрелки, были хорошие. Если бы русские плохо стреляли, у нас не было бы столько потерь. Русских снайперов мы боялись.
– Вы начали вашу войну в России 22 июня 1941 года?
– Нет, мы были еще в Польше, стояли во фруктовом саду. Командир роты вечером 21 июня зачитал нам обращение Гитлера. Я подумал, переживу ли я эту войну. 22 июня мы вошли на Украину. В этот день, 22 июня, мы в боях не участвовали, по всей вероятности, мы были в резерве.
У меня есть фото, сделанное в этот день. Далеко впереди мы видели большой взрыв. Говорили, что там взорвался русский склад боеприпасов. Запомнился первый сильный русский артиллерийский обстрел. Он пришелся по месту, где мы еще полчаса назад спали в сене. Деревня, из которой мы только что вышли, была практически уничтожена. Это очень сильно на меня подействовало.
– Перед началом войны у вас было ощущение, что война неизбежна?
– Знаете, такой молодой парень не очень соображает, что вообще вокруг происходит. Как молодой человек, я знал только, что никуда убежать я все равно не могу, что я сейчас здесь и что мои товарищи тоже здесь. Мы радостных песен, когда война началась, не пели. И нам всегда говорили, что мы воюем против коммунизма. Начало войны не было большим сюрпризом. Мы видели приготовления и знали, что они ведут к войне. До 1936 года мой отец работал на железной