Скачать книгу

заорал:

      – Эй, вахтенный, мать твою так и этак! У тебя там драка по левому борту! Эй, варнаки, а ну прекращай шум! Расходись по шконкам!

      И пронзительно засвистел в оловянный свисток, созывая дежурную ночную вахту.

      Через полчаса старший вахтенный докладывал старпому Промыслову:

      – Так что опять драка в левобортном отсеке, ваш-бродь! Дрались человек восемь, пока мы спустились, все разбежались, как водится. Осмотрели отсек – в крови только эти двое, ваш-бродь. И карты по шконке раскиданы… Прикажете разбудить капитана, ваш-бродь?

      – А зачем? – зевнул Промыслов. – Зачем будить-то? Сказано было, и не один раз: кто, кого, за что – нас не интересует! Факт драки зафиксирован? Значит, и моего рапорта капитану хватит: завтра все арестанты остаются без помывки и без вина!

      – Господин начальник, ваше высокоблагородие! – заблажил Блоха, подтирая кулаком кровавые сопли под носом. – Прикажите нас с Мишаней в правый отсек перевесть! Убьют ведь, варнаки! Тихо-мирно с Мишаней в штос кидались – а эти ироды накинулись, всю морду попортили!

      – Несчастные какие! – покачал головой Промыслов. – На пару, значит, играли?

      – Так точно, ваш-бродь! А оне…

      – Кто – оне? – вкрадчиво поинтересовался Промыслов. – Скажешь – рапорт писать не стану!

      – Ваш-бродь, нешто вы порядков наших, каторжанских, не знаете? Не видели мы никого, темно ведь…

      – Понятно, – равнодушно кивнул Промыслов. И повернулся к судовому доктору: – Евгений Сидорович, осмотрите этих потерпевших, будьте добры! Есть ли у них ранения, представляющие опасность для жизни и здоровья?

      Паламарчук опасливо обошел связанных кусками линька «картежников», покачал головой:

      – Та вроде немае ничого страшного. Мордуленции разбиты, так это им не привыкать, я так полагаю…

      – В госпитализации они нуждаются, доктор? Эй, варнаки, руки-ноги целы? Ребра вам не успели потоптать?

      – Никак нет, ваш-бродь!

      – Вахтенный! Запри голубчиков до утра в «фонарь»[25], а перед завтраком переведи их в другой отсек. Мастаки, видать. Им к себе возвращаться нельзя – убьют! А нам отвечать – что мер не приняли!

      – Вот спасибочки, ваш-бродь! Тока в «фонари»-то за что? Мы же с Мишаней как есть пострадамшие, и нас же в «фонарь»!

      – За память плохую! – усмехнулся Промыслов. – Марш отсель!

      Как ни старались Сема Блоха и его агитаторы соблюсти конспирацию, понятие свободы для каждого арестанта является совершенно особым. Одни ждут ее для того, чтобы попытаться что-то изменить в своей жизни, – таких всегда было меньше прочих. Для других свобода означала пьянящее чувство хоть временного избавления от тюремных норм и правил, от придирок начальства, от гнета самой каторги…

      Отсидев в «фонарях» до утра и попав в правобортное отделение, Блоха и его друган Мишаня скоро познакомились с тамошними «иванами», для которых правый отсек хоть и был временной, но все же своей территорией, где они были хозяевами. Ближе к вечеру пришлые стали сначала намеками,

Скачать книгу


<p>25</p>

«Фонарем» на кораблях такого типа называли полое основание мачты, которое обычно использовалось вместо карцера, для наказания арестантов. В тесном отделении «фонаря» нельзя было даже сесть – лишь чуть-чуть согнуть ноги в коленях. В жаркие дни «фонари» для наказания не использовались: уже через полчаса заключенный туда арестант мог умереть от теплового удара.