LITMIR.BIZ

Скачать книгу

летит из-под него уголь.

      – Отбойный молоток. Действует сжатым воздухом. Резиновый шланг – воздухопровод к нему.

      – Все это очень интересно, – говорю я. – Но ведь вы обещали показать мне и живых зверей?

      – Покажу, покажу, все покажу. Да вот они и сами.

      Он показал вперед по штреку.

      Оттуда приближался маленький поезд. Впереди шла лошадь, таща за собой пять вагонеток, полных угля. За ней еще лошадь с вагонетками и еще. На передних вагонетках лежали коногоны.

      Лошади шли медленной поступью, низко-низко опустив голову. Трудно было сказать, какой они масти: угольная пыль превратила рыжий цвет в бурый, серый – в черный, белый – в грязно-серый.

      Когда они приблизились к нам, я хотел отвернуться.

      Я знал, что в шахтах, годами без солнца, лошади слепнут, и не хотел глядеть в ужасные немые глаза этих животных.

      Но первая из лошадей встряхнула головой и глянула на меня.

      – Зрячая! – удивился я.

      – Ну да, – сказал Виктор Степанович. – У нас они не теряют зрения, потому что работают в три смены, по восемь часов. Остальные шестнадцать они проводят наверху, на «дневной поверхности». Вообще лошадь в шахте – это пережиток старины. Мы всюду сейчас, как в Губахе и в Кизиле, вводим под землей электровозы.

      – Смотрите, – сказал я. – Как та вот, гривастая, идет: видно, еле тянет.

      – Это Манька-то? – встрепенулся коногон и повернулся к нам лицом. – Она нарочно надувается. Хитрющая зверюга! Попробуй ей лишнюю вагонетку прицепи. Полагается пять, она знает. Повернет голову, смотрит и считает. Как начнешь прицеплять шестую, сейчас зауросит, головой замотает, копытами бьет. Она счет знает, право слово, знает. В обиду себя не даст, вре-ешь!

      Поезд прошел, и мы направились дальше.

      – Вот еще тут по вашей части, – сказал Виктор Степанович.

      На стене, немного выше моих колен, висела клетка с канарейкой.

      Другая клетка стояла на полу. В ней копошились две розовохвостые белые мыши. Рядом горела на земле шахтерская лампа.

      – Свинство! – рассердился я. – Что это еще здесь за любители канареек и белых мышей? За что лишили животных солнечного тепла и света? Да еще и повесили так низко.

      – Вы ошибаетесь, – возразил Виктор Степанович. – Канарейка и мыши здесь на государственной службе. О, самая ответственная, самая тонкая и опасная служба! – продолжал он, поймав мой недоуменный взгляд.

      – Дело в том, что здешние бурые угли опасны самовозгоранием. Никакого эффекта, никаких громоподобных взрывов от неосторожно зажженной спички, как в тех шахтах, где скопляется гремучий газ. Но это не менее страшная вещь. При самовозгорании уголь выделяет смертоносные газы: окись углерода, углекислоту, метан. Первым делом – окись углерода, угар.

      Это ужасный и самый коварный газ, газ-невидимка: без запаха, без вкуса, без цвета. Как его обнаружить? А обнаружить надо сразу же, а то будет поздно: он задушит шахтеров, вспыхнет пожар.

      Из всех животных канарейка оказалась наиболее чувствительной к окиси углерода.

      Едва в воздух начинает проникать этот газ, канарейка

Скачать книгу