Скачать книгу

да и вообще на хирургии платят побольше. Вот так я оказалась медсестрой… Учебу, конечно, пришлось забросить: дежурства через ночь, не до учебы.

      Дина допила свой чай.

      – Теперь ты обо мне все знаешь, Савва, из первых уст.

      – Дина, а что с мамой?

      Дина как-то отрешенно посмотрела на Савву.

      – Она умерла год назад… Метастазы пошли во все органы, не удалось остановить…

      – Извини, я не хотел… – начал было оправдываться Савва.

      – Да нет, что ты, Савва, все как в жизни… Близкие, к сожалению, уходят, не спросив нас…

      Они замолчали на какое-то время, думая каждый о своем. Но студенчество тем и хорошо, что о грустном не дают долго думать друзья или приятели. Студенчество, как единый неделимый организм, живет по своим законам: оно помогает, но оно и отторгает все ненужное, плохое и наносное… Слава студенчеству!

      После той встречи Савве никогда больше не довелось поговорить с этой красивой и умной девушкой, а увидел ее в последний раз уже в гробу. И надо же было так случиться, что через много-много лет Савва узнал о ней почти все…

      К Савве Николаевичу, уже известному к тому времени торакальному хирургу, привезли по «скорой» умирающего от легочного кровотечения худого, изможденного мужчину. По документам он числился Панкратовым Сергеем Константиновичем, сорока семи лет от роду. Диагноз: «фиброзно-кавернозный туберкулез». В графе «профессия» стоял прочерк. Да собственно никаких письменных подтверждений его профессии опытному доктору Мартынову и не нужно было. Достаточно посмотреть на татуировки пациента: свободного места на коже почти не осталось. А главная – бубновый туз в витиеватой рамочке – располагалась на левом плече, верный признак, что он не просто бывший зэк, а серьезный пахан из уголовной элиты.

      Так оно и оказалось. После тяжелой операции по удалению всего правого легкого, которую искусно провел Савва Николаевич, Панкратов три дня провел в реанимации. Медсестры уже и не надеялись, что он встанет, но, к удивлению всех, пациент ожил и пошел на поправку. Раза два или три его навещали друзья: хорошо одетые в импортные костюмы молодые люди. Однако наколки на руках выдавали в них зэковскую братию. Удивительно, но вел себя бывший заключенный исключительно тихо. Никто не слышал от него плохого слова и уж тем более – мата, что для русского зэка вещь весьма нехарактерная. Одним словом, через полтора месяца больной Панкратов поднялся с койки и стал ходить с помощью медсестры.

      Как-то ближе к вечеру в дверь кабинета Саввы Николаевича постучались.

      – Войдите, – коротко сказал Савва Николаевич, склонившийся над историями болезней.

      Вот работа врача! Мало того что соперировать больного надо, жизнь спасти, так и еще потом в подробностях все записать: что да как. «Не для себя. Для прокурора», – учил когда-то его, еще молодого хирурга, более опытный доктор Шмелев Лев Александрович, царство ему небесное.

      Хлопнула дверь. Савва Николаевич поднял голову, и удивлению его не было

Скачать книгу