По повестке и по призыву. Некадровые солдаты Великой Отечественной - Юрий Мухин Война и мы

Скачать книгу

часов она со мной мучилась, распутывала клубок кишечника. После операции мне было кошмарно плохо, все время рвало, нечем было, а все рвало и рвало. Мария Николаевна не уходила с дежурства, все сидела около меня. Нам приносили талоны на питание, но я, как услышу «талоны», так у меня приступ рвоты. Мария Николаевна держала мои руки и плакала. Девочки рассказывали, что у меня тогда синели ногти и давали что-то дышать и делали какие-то уколы.

      Выхожу из забытья, а передо мной Мария Николаевна и я ей тихо: «хочу киселя». Она чуть не бегом к старой диетсестре, та поехала домой, у нее была сушеная смородина, сварила кисель и привезла. Налили кисель в стакан, и я его с жадностью выпила. Я ощутила его как живительный напиток, мне стало легче: снова живу, и освободила Марию Николаевну от дежурства около меня. (Царствие ей небесное.) Но опять мне нельзя вставать.

      Но я уже была ученая, старалась потихоньку сначала сидеть, потом вставать и стоять, затем медленно ходить. Ау нас внизу была комната, вроде клуба, там показывали кино, небольшие концерты и даже танцы. Стала потихоньку посещать кино, но сидеть было тяжело, согнувшись: швы не сняты. И однажды пошла, посмотреть на танцы, стою у дверей, наблюдаю. Вдруг бегут с носилками санитары:

      – Елена Ивановна приказала унести тебя в палату. Приехала, шла мимо, увидела тебя и сказала именно так – «принести».

      Я мимо них рванула к себе на второй этаж и в кабинет врача. Здесь то мне и стало очень стыдно. Елена Ивановна встретила меня словами:

      – Зоя, я шесть часов обливалась потом, старалась сохранить тебе жизнь, а ты? Как ты назовешь свой поступок?

      – Простите, Елена Ивановна, я называю свой проступок неблагодарностью. Я просто стояла у косяка двери, смотрела танцы и слушала музыку. Простите, пожалуйста, такого больше не будет… – так вот ответила.

      – Надеюсь. Двигаться надо, но в меру, иди отдыхай, – смягченно сказала она.

      Пошла, легла и долго не спала, обдумывала свои поступки, стыдно мне было и перед Марией Николаевной, и перед всеми врачами и медсестрами. Что же это я, они вкладывают большой труд для нашего спасенья и здоровья, а мы думаем только о сиюминутном своем желании. Вот ведь неблагодарные…

      А еще стало стыдно пред Владиславом.

      Где-то в ноябре 1942 года прибыл к нам начальник химической службы лейтенант Михайлов Владислав. Ходил по траншеям, знакомился с обстановкой, я же была в траншее, и мы познакомились. Он меня расспросил, где и как я охочусь, а имя мое ему было известно и раньше. Я ему рассказала, что вылазить приходится затемно на нейтральную полосу. Он удивился, я подумала, что ему меня жалко стало. Потом я узнала, что воспитывался он в интеллигентной семье: отец-хирург, мать – врач, а сам был студентом Тимирязевской академии, а на фронт пошел добровольцем. Характером он был мягкий, добрый. Он просто предложил мне свои услуги в проводах на нейтральную полосу. А стояли мы на берегу реки Гжать. Наша землянка на восемь девчонок стояла ближе к передовой, чем другие. Дневальная затемно будит меня:

      – Вставай Зоя, Слава пришел, твой провожатый.

      И так он провожал меня, боялся, что меня там немцы зацапают.

Скачать книгу