Александр I - Александр Архангельский Жизнь замечательных людей

Скачать книгу

учесть американский опыт и не изменившая при этом «программе» французских энциклопедистов, революционному аду самовластья противопоставляла идею истинной монархии как незамутненного источника свободы и русского царя как символ самоумаляющейся власти.

      Именно тогда – в который раз! – юношеское сочувствие к страдающему польскому народу сгустилось у Александра в мистический туман и оформилось в проект восстановления Польши под протекторатом России. Проект, которому он отдал столько сил, за который готов был платить любую сцену. Во-первых, потому что иначе Польшу восстановила бы Франция, получив надежный форпост у самых границ Российской империи и перехватив моральную инициативу, обретя славу искупительницы исторической неправды и защитницы угнетенных народов. Во-вторых, потому, что восстановление католической Польши было равнозначно защите попранных Наполеоном прав римского первосвященника. В-третьих и в-главных: на восстановленную Польшу можно было указать как на один из доводов защиты во время грозного суда Истории: вот ради чего принесли в жертву Павла Петровича…

      Главный же фокус – превращение на глазах восхищенной публики царя в «президента», Империи – в Республику – был отложен до конца представления, перенесен в эпилог.

      Первый консул и последний царь

      Осуществлению «польского проекта» русско-британский союз сам по себе способствовал мало. И Александр Павлович совершил шаг, со всех точек зрения (кроме эсхатологической) странный. Едва условившись с молодыми друзьями о том, что Россия впредь будет воздерживаться от политических союзов, Александр незамедлительно, в мае 1802-го, отправился в Мемель на встречу с прусским королем. Встречу политически проигрышную, мистически выигрышную. Рига, Мемель – территория полунейтральная; встреча как бы почти случайная – два царственных странника, издали завидев друг друга, делают остановку в пути и, демонстрируя взаимное благородство, договариваются о совместном противостоянии Наполеону… Уже через год, 26 ноября 1803-го, отозван посол в Париже Морков, и русские дела при французском дворе в заданном направлении ведет «полупосол»[105] авантюрист Убри…[106]

      Чтобы постичь логику Александра Павловича, придется ненадолго отвлечься от человеколюбивых представлений XX века о мире во всем мире и недопустимости решать государственные проблемы военными средствами. В XIX веке рассуждали иначе: чуть холоднее, чуть равнодушнее, чуть мужественнее. Солдат на то и солдат, чтобы воевать; война на то и война, чтобы в ней гибли люди; отечество на то и отечество, чтобы расширять его пределы.

      Так вот тогдашняя Пруссия реальным политическим весом не обладала. Ее невероятные военные амбиции и хаотичность государственного устройства, скрытая под покровом дисциплинированности, не были компенсированы державным могуществом. Но Пруссия, с одной стороны, была возбуждена идеей соединения

Скачать книгу

<p>105</p>

Выражение Н. М. Карамзина.

<p>106</p>

См.: Николай Михайлович, великий князь. Граф Павел Александрович Строганов. Т. 1.С. 121. Ср. также: он же. Император Александр I: Опыт исторического исследования. СПб., 1912. Как здесь верно отмечено, у Александра в его начальную пору была привычка, крайне раздражавшая русских послов, отправлять к европейским монархам посланников со специальными поручениями. Так, для урегулирования вопроса об обмене пленными после Аустерлица в Париж был послан немец Убри, который «под гипнозом величия и мощи Наполеона» 8/20 июня 1806 года самовольно подписал «форменный мирный договор с Францией», который невозможно было ратифицировать в силу его полного расхождения с интересами России, а не ратифицировать значило встать на грань новой войны с Францией (там же. С. 50–51).