Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский

Скачать книгу

улице Вожирар и слякоть и мгла,

      наверно.

      Все кажется мне: ты по ней прошла

      в тумане сером.

      Глаза твои видят Бульмиш, Монпарнас,

      их тротуары.

      Прошу тебя, вспомни хотя бы раз

      об отце своем любящем, старом.

      Здесь тень моя четверть века назад

      мелькала тоже,

      не увидишь ее, когда звезды горят,

      и днем не сможешь.

      И в зеркале Сены мелькнет пред тобой

      город над Волгой, город над Вислой.

      Отец твой – такой же ребенок большой,

      совсем он не изменился.

      Об отцветании

      Отцветает все, отцветает

      и – словно тает.

      Вырастает все, перерастает

      и – пропадает.

      А я и вырос, и перерос,

      и все, что нес с собою, – донёс,

      не слёзы, что камней тяжелей,

      нет! – совесть свою вместе с жизнью своей.

      Солнце

      Солнце меня жгло в Узбекистане,

      в Персии и Палестине, —

      и первая мысль: пусть его не станет,

      вторая: пусть не остынет.

      Что б делал я без солнца?..

      (Так, пожалуй, сказали бы дети.)

      Солнце, солнце, солнце —

      пусть оно всходит и светит!

      Пусть светит солнце над светом,

      над юдолью земною,

      пусть светит зимою и летом

      над всем светом

      и надо мною.

      Матери

      О мать моя, что я могу сказать,

      открыть какие мысли?

      Нахлынула стихий нещадных рать,

      как вихрь на Висле.

      Сомненье? Горечь? Смерть жены?

      Нет, я сильнее дуба.

      За то, что драться мы должны,

      поверь, я драться буду.

      А если причинил я зло,

      на сына не досадуй,

      иначе, мать, быть не могло;

      прощенья,

      даже твоего,

      просить мне, верь, не надо.

      Юность в Варшаве

      Жил в самом центре города,

      в двух шагах от Колонны,

      стихи сочинял, был гордый,

      беспечный и самовлюбленный.

      С чего б эта гордость,

      высокая дума?

      Бог весть.

      В лесу, среди самого польского шума,

      быть может, мой листвень есть?

      Ну что ж, пошумим, старик, пошумим,

      пока мы на этом свете.

      Каким же сердцем, словом каким

      на этот вопрос ответить?

      Каменные бабы

      Были женщины,

      а теперь, к сожалению,

      я старею —

      обычное явление.

      Бабы каменные, в Неборове виденные,

      скифские,

      каждой – тысячи лет.

      Без лиц эти бабы —

      суровые,

      грозные,

      грубо выделанные,

      каждой – по нескольку тысяч лет.

      Мне семнадцать лет,

      а не пятьдесят.

      Бабы, бабы,

      подтвердите,

      что неправильно говорят,

      будто мне – пятьдесят.

      О шуме

      Если б стихов я писать не умел,

      может

Скачать книгу