LITMIR.BIZ

Скачать книгу

мне всегда хотелось спрятаться от этих обжигающих глаз. Мне казалось, что дед злой; он со всеми говорит насмешливо, обидно, подзадоривая и стараясь рассердить всякого.

      – Эх, вы-и! – часто восклицал он; долгий звук «и-и» всегда вызывал у меня скучное, зябкое чувство.

      В час отдыха, во время вечернего чая, когда он, дядья и работники приходили в кухню из мастерской, усталые, с руками, окрашенными сандалом, обожженными купоросом, с повязанными тесемкой волосами, все похожие на темные иконы в углу кухни, – в этот опасный час дед садился против меня, и, вызывая зависть других внуков, разговаривал со мною чаще, чем с ними. Весь он был складный, точеный, острый. Его атласный, шитый шелками глухой жилет был стар, вытерт, ситцевая рубаха измята, на коленях штанов красовались большие заплаты, а все-таки он казался одетым и чище, и красивей сыновей, носивших пиджаки, манишки и шелковые косынки на шеях.

      …Однажды дед спросил:

      – Ну, Олешка, чего сегодня делал? Играл! Вижу по желваку на лбу. Это не велика мудрость желвак нажить! А «Отче наш» заучил?

      Тетка тихонько сказала:

      – У него память плохая.

      Дед усмехнулся, весело приподняв рыжие брови.

      – А коли так – высечь надо! И снова спросил меня:

      – Тебя отец сек?

      Не понимая, о чем он говорит, я промолчал, а мать сказала:

      – Нет, Максим не бил его, да и мне запретил.

      – Это почему же?

      – Говорил, битьем не выучишь.

      – Дурак он был во всем, Максим этот, покойник, прости господи! – сердито и четко проговорил дед.

      Меня обидели его слова. Он заметил это.

      – Ты что губы надул? Ишь ты…

      И, погладив серебристо-рыжие волосы на голове, он прибавил:

      – А я вот в субботу Сашку за наперсток пороть буду.

      – Как это пороть? – спросил я. Все засмеялись, а дед сказал:

      – Погоди, увидишь…

      …До субботы я тоже успел провиниться.

      Меня очень занимало, как ловко взрослые изменяют цвета материй: берут желтую, мочат ее в черной воде, и материя становится густо-синей – «кубовой»; полощут серое в рыжей воде и оно становится красноватым – «бордо». Просто, а – непонятно.

      Мне захотелось самому окрасить что-нибудь, и я рассказал об этом Саше Яковову, серьезному мальчику.

      Узнав, что я желаю заняться ремеслом красильщика, он посоветовал мне взять из шкапа белую праздничную скатерть и окрасить ее в синий цвет.

      – Белое всего легче красится, уж я знаю! – сказал он очень серьезно.

      Я вытащил тяжелую скатерть, выбежал с нею на двор, но когда опустил ее край в чан с «кубовой», на меня налетел откуда-то Цыганок, вырвал скатерть, и, отжимая ее широкими лапами, крикнул брату, следившему из сеней за моею работой:

      – Зови бабушку скорее!

      И, зловеще качая черной, лохматой головою, сказал мне:

      – Ну, и попадет же тебе за это!

      …В субботу, перед всенощной, кто-то привел меня в кухню; там было темно и тихо. Помню плотно прикрытые двери в сени и в комнаты, а за окнами серую муть

Скачать книгу