ТОП просматриваемых книг сайта:
Все проплывающие. Юрий Буйда
Читать онлайн.Название Все проплывающие
Год выпуска 2011
isbn 978-5-699-47216-1
Автор произведения Юрий Буйда
– Все равно: пусть живет. – Участковый покрутил рукоятку газа. – А ну отойди.
Сдав пострадавшего в приемный покой, Леша поинтересовался у доктора Шеберстова:
– А сможет он после больницы руками махать?
– Лебезьян-то? – Шеберстов с удивлением посмотрел на милиционера. – А то сам не знаешь?
Через неделю доктора Шеберстова срочно вызвали к больному Глаголеву. Раскорячившись посреди палаты, Лебезьян пытался махать руками, громко хрустя гипсовыми лангетами и от натуги звонко пукая.
Выйдя из больницы, он поставил на пепелище дощатый дом-времянку. В первый же вечер мужики подступили к Лебезьянову жилищу. Воробьев-Малец с трудом добрался до узкого окошечка под крышей – и замер с отвисшей челюстью.
– Ну, чего? – нетерпеливо спрашивали снизу мужики. – Машет?
– Машет, – растерянно отозвался Малец. – И жрет чего-то.
Мужики переглянулись. Кто-то нервно рассмеялся.
– Ну что ж, – пожал плечами Леша Леонтьев. – Почему бы и не жить у нас хотя бы одному придурку, который машет руками? Живут же зачем-то на свете разные там кобры, крокодилы или космонавты. Значит, надо, – рассудительно заключил участковый.
Мужики разошлись.
Стоя посредине совершенно голого сарая, потный от натуги, с вытаращенными глазами и закушенной до крови губой, Лебезьян упорно махал руками, треща застоявшимися суставами. Челюсти его безостановочно перемалывали мел. Продолжалась жизнь кобр, крокодилов и космонавтов, жизнь Лебезьяна-Глаголева и России – страны, в которой он махал руками.
Чудо о Буянихе
поэма
Елью и туей пропах городок, елью и туей, – Буяниха умерла!
У Капитолины вода в чайнике внезапно забила ключом и превратилась в кровь, и старуха поняла: Буяниха умерла.
Дряхлеющий Афиноген вдруг почувствовал, как пустота во рту заполнилась живой плотью – это вырос язык, оторванный сорок лет назад осколком фугасного снаряда, – и первой его мыслью была: «Буяниха умерла», а первым словом:
– Подлецы!
Но это уже относилось к зятю и его дружкам, допивавшим в саду последний флакон «Сирени». Митроха опрокинул пузырек в рот и чуть не задохнулся: в горло посыпались пахучие цветы сирени.
Весть о кончине Буянихи передавалась из уст в уста, из магазина в магазин, из автобуса в автобус, с бумажной фабрики на макаронную, с маргаринового завода на мясокомбинат, из леспромхоза в городок нефтяников, – и последним, кто ее услышал, был Прокурор.
Он бросил собакам последний кусок мяса, вытер руки полотенцем, висевшим на спинке стула, чьи ножки, казалось, вросли в землю (после смерти прокурорши стул не убирали со двора ни зимой, ни летом; ранней весной Прокурор сдирал с его железного каркаса толстую кору ржавчины и огромной маховой кистью вымазывал весь стул светло-голубой краской, которая еще кое-как держалась на деревянных планках сиденья и спинки,