LITMIR.BIZ

См. «Моск. Вед.», 1866. № 198.

См. «Моск. Вед.», 1866. № 86. До какой неразборчивости в средствах борьбы против суда доходили «родовитые представители этого поколения», «революционные консерваторы», как их назвал Самарин, можно судить по следующему образцу, сообщаемому Никитенко: в английском клубе (в Петербурге) члены сделали складчину для выкупа долгов грязного памфлетиста И.Арс. за то, что «он взялся ругать новые суды», что он и исполнил тотчас после выхода из долговой тюрьмы к удовольствию своих высокопоставленных покровителей (Никитенко, III, 161). Самые опасные враги наши, замечает Никитенко, не поляки, не нигилисты, а те государственные люди, которые делают нигилистов: это закрыватели земских учреждений и подкапыватели судов. Ничего нет невозможного, если наше земство и суды наши будут подорваны этими врагами. – Лучше не давать ничего, чем, давши, брать назад. У крепкого здорового тела выросла на носу бородавка. Вместо того, чтобы употребить местное средство или даже оставить ее так, потому что она в сущности ничему не мешала, невежда доктор отрезает нос. В будущности России я не отчаиваюсь, потому что народ есть все-таки сила, но я отчаиваюсь в том, чтобы в России установилась когда-нибудь хорошая администрация («Дневник», III, 156).

Еще в 1884 г. акад. Никитенко писал: «Новые законы (Судебные Уставы) сначала наделают много суматохи. Их не сумеют ни понять, ни оценить, ни применить. Но не должно от этого приходить в отчаяние, как не должно приводить в отчаяние от летнего дождя, который смачивает на вас платье, но приготовляет обильную жатву». («Русск. Стар.», 1891. № 5. С.420).

Чрезвычайно неблагоприятным условием для правильного действия новых судов было то обстоятельство, что вдохновителем внутренней политики в 60-х гг. был П. А. Валуев, человек непомерного властолюбия, самонадеянности и нетерпимости. Выдвинувшийся в 1855 г. благодаря своим либеральным взглядам (см. гл. V), он стал в 1862 г. орудием «мягкостелющей» реакции, «мягкие формы» коей особенно возмущали Салтыкова («Ах! как бы я тебя жамкнул, кабы только умел». Соч., II, 12). В «Думе Русского» осуждавший николаевские времена за «нелюбовь к мысли, движущейся без особого на то приказания», П. А. Валуев, став министром, сделался нетерпимым до крайности, с особенною, чисто болезненною, по свидетельству Никитенко, раздражительностью начал относиться к первым самостоятельным шагам печати, освобожденной от предварительной цензуры (см. гл. VII), и должен был неминуемо столкнуться с независимым новым судом. Если даже старые суды, вполне зависимые от администрации, не всегда решались ломать законы в угоду прихотливым указаниям Валуева, то новые суды должны были оказаться еще менее способными угодить ему. Первый же литературный процесс в С.-Петербургском окружном суде в августе 1866 г. вывел Валуева из себя. Судились временный редактор «Современника» АН. Пыпин и один из главных его сотрудников (впоследствии управляющий Государственным банком) Ю. Г. Жуковский за «Вопрос молодого поколения», в котором П. А. Валуев видел оскорбление дворянства. Окружный суд (конечно, без присяжных) оправдал подсудимых, от чего П. А. Валуев пришел в страшную ярость, хотя дело подлежало еще обжалованию во вторую инстанцию. Раньше, чем состоялось решение второй инстанции (она подсудимых обвинила и назначила им легкий арест, чему они крайне обрадовались, так как опасались административной высылки в случае вторичного оправдания), вошел к государю с докладом о немедленной смене, вопреки ст. 243 Учр. суд. уст., без следствия и суда председателя окружного суда Г. Н. Мотовилова. Удаление Мотовилова совсем было уже дело решенное, не состоялось только благодаря современному вмешательству министра юстиции Д. Н. Замятнина, сославшегося на неудобство смены судьи без следствия и суда после только что

провозглашенной несменяемости, тем более, что Мотовилов не только не участвовал в заседании по делу «Современника», но и уехал из Петербурга, пользуясь вакантным временем. Но Валуев не унялся. Он внес в Государственный совет, даже не снесясь вопреки ст. 201, т. I Общ. Наказ, с министром юстиции, проект новых правил о суде по делам печати, в коем он, между прочим, требовал безусловного подчинения прокуратуры по делам печати указаниям цензурного ведомства. Это домогательство было отвергнуто Государственным советом, но Валуев добился издания первой новеллы к Судебным Уставам – закона

12 декабря 1866 г., коим для дел о печати первою инстанциею назначалась судебная палата, и число инстанций с трех сводилось к двум. М. Н. Катков выразил сильный протест против такого стеснения прав печати, ссылаясь на неудобство уничтожения для нее целой инстанции.