Рембрандт должен умереть - Леонид Бершидский

Скачать книгу

С занятий они вместе бежали домой.

      На первом курсе была еще одна такая пара, тоже пятнадцатилетние. Девушка Настя сразу забеременела, но они с Вадимом не расстались, как можно было бы ожидать.

      – Давай поженимся, родим ребенка, – говорил Иван Софье. Он был совершенно уверен в их будущем.

      – Да, пойду у Насти поучусь пеленки стирать. Но только пусть она сначала сама научится, – отвечала Софья.

      А летом их курс отправился на пленэр, и там все закончилось.

      Дело было в июне, в деревне Каменка, за Первоуральском, на реке Чусовой. Сейчас этой деревни даже нет на карте. А тогда это были пять домов и сельпо. На околице Свердловская киностудия выстроила копию старинного острога в натуральную величину: места здесь были – как раз для кино про Ермака Тимофеевича.

      Утром все шли с этюдниками на природу. Соня писала свои математические, выверенные этюды, а Иван свои неуклюжие, немного детские. Он никогда не был наивным, но на холст или картон у него выплескивалось что-то им самим не осознаваемое, что-то мягкое, теплое и лишенное углов.

      На пленэр с каждой группой приехали преподаватели живописи и рисунка. Сильно придираться к студентам, как в классе, здесь было не принято. Преподаватель выбирал хорошее место и ставил задачу: сегодня пейзаж со стаффажем, завтра пишем воду, послезавтра – резкие дневные светотени. Если и подходил в процессе работы, то редко ругал или что-то советовал. Надо было, чтобы после жесткой классной муштры студент почувствовал себя художником, а не подмастерьем.

      Петр Николаевич Савин был известный в Свердловске живописец, выставлялся, получал хорошие заказы как монументалист – и, вот, преподавал в училище. Его работы нравились Ивану. Стандартные советские сюжеты Савин писал с тонкой, но видимой просвещенному зрителю иронией. В еле заметной театральности поз, в резких перепадах света и тени было что-то от библейских сцен старых голландских мастеров. Худсоветы, возможно, даже чувствовали неявный идеологический подвох, но предпочитали не придираться: неуютное чувство трудно облекалось в слова.

      Пока другие преподаватели пили или занимались своими этюдами, Савин проводил время со студентами. С Соней – больше, чем с другими. «Технично у тебя задний план написан», – говорил он, подходя. Или: «Красиво по цвету выходит». Или: «Для вечернего света слишком много зеленого, нет его уже столько, сама посмотри». Иван всегда ставил этюдник рядом, но на его работу Савин посматривал кисло, искоса.

      Видный, с красивым торсом, Савин носил щегольскую бородку, опять же как у старых голландских живописцев. Но Иван не замечал, чтобы Соня смотрела на Петра Николаевича как-то особенно или он на нее. Все случилось неожиданно: это уже потом Иван понял, что о таких вещах всегда узнаешь последним.

      Вечером сидели у костра. Савин попросил гитару, пел из Высоцкого. Некоторые из студентов подтягивали: «Где твои семнадцать лет?» Хотя не всем еще исполнилось семнадцать.

      Было много водки из сельпо. Ивану пить ее было противно. А Соня вдруг хватила полстакана залпом.

Скачать книгу