Небо, «штурмовик», девушка. «Я – „Береза!“ Как слышите меня?.. - Анна Тимофеева-Егорова Война и мы. Солдатские дневники

Скачать книгу

которого уже успели вытечь те два фунта керосина, и ушла. Я подтерла керосиновую лужу и села решать задачки. А тут зашла соседка по квартире – спросить, почему так сильно пахнет керосином, увидела меня во всем великолепии цирюльного искусства и ахнула:

      – Где же твои косы, Нюрочка?

      – В парикмахерской остались, тетя…

      Соседка взяла ножницы, подстригла мою завитушку на лбу, расчесала – получилась челочка.

      – Вот так лучше, – сказала она и ушла, а я опять села за задачки. Вечером, перед приходом брата, Катя выпроводила меня к Томке:

      – Иди посиди у Фроловых, а я Васю подготовлю.

      И подготовила. Когда я заявилась домой, брат сердито посмотрел на меня, ухватил за ухо и начал трепать да приговаривать:

      – Ах, ты негодница! Самовольница! Надо бы тебя бритвой побрить!

      От наказания меня спас Юрка. Увидев такое надругательство над своей любимицей, услышав мой неистовый рев, он громко заплакал, скатился с дивана, поднялся на еще не окрепшие ножки и сделал первые шаги в своей жизни – в мою сторону, защищать! Мир в доме был восстановлен. За ужином Катя даже сказала:

      – Вася, посмотри-ка на нее, а ей идет челочка…

      Зимой в нашем дворе залили каток. Привязав веревками самодельные деревянные коньки к валенкам, мы умудрялись выписывать на льду какие-то фигуры. Побывала я в цирке, где выступал сам дедушка Дуров. Сводил меня брат и в Большой театр. Помню, шла опера Бородина «Князь Игорь». Я не понимала тогда ни музыки, ни пения, но «половецкие пляски» и арию князя Игоря запомнила на всю жизнь.

      Забегая вперед, скажу, что однажды мне придется слушать эту арию в плену у гитлеровцев. Пленный итальянец Антонио будет петь ее, пока его не расстреляют немцы… Годы спустя, когда у меня родится второй сын, я назову его в честь русского князя – Игорем…

      Так, со всякими разностями, открытиями, восторгами отроческого возраста, прошла моя первая московская зима. А на следующее лето нас с Юркой отвезли в деревню. Мама, узнав, что внук некрещеный, решила исправить этот непростительный грех и втайне от сына и невестки окрестила Юрку в церкви, где его нарекли Егором. Когда брат с женой приехали в отпуск, то из каких-то источников они узнали о крещении их сына. Вася рассердился на маму и стал ей выговаривать, что «вот уже двенадцать лет Советской власти, а она все тянет назад». Невестка же, мать Юрки, перевела все в шутку, долго смеялась и все еще и еще раз просила рассказать, как крестили ее сына и как он не хотел вылезать из купели, бил руками по воде, брызгался и весело смеялся.

      Когда отпуску брата окончился, в Москву они уехали без меня. Мама воспротивилась моему отъезду:

      – Нечего там в Москве баклуши бить. Пусть здесь ходит в пятый класс, хотя и далековато – пять километров туда да пять обратно, по бездорожью… Но ничего, выдюжит. Сказывали, что Ломоносов с Севера, из Архангельска, за грамотой в Москву пешком пришел.

      – Так то Ломоносов! – отозвался брат.

      Но оказалось, что в деревне

Скачать книгу