Скачать книгу

а бабка Агафья, которая тоже травознайством пробавлялась, теперь в соседнюю деревню к сыну перебралась. Сын-то, чай, не выдаст родимую матерь, если опять на мир крещеный найдет страсть виновников беды искать среди тех, кто ни в чем не виновен!

      А может, сбегать к Филькиной матушке, Марфе Игнатьевне Березкиной? Она хорошая, она всегда Ольгушку привечала, заступалась за нее вместе с отцом Каллистратом, когда ее сельчане в огонь хотели затолкать, Филькиной невестушкой ласково Ольгушку кликала, а что тетку Лукерью терпеть не могла, так кто ее терпеть мог, кроме отца Каллистрата, да и то лишь по его доброте неизмеримой? Но хоть и не любила Марфа Игнатьевна попадью, а все же не откажет помочь!

      Метнулась Ольгушка к порогу – и вдруг слышит: тетка Лукерья зашевелилась.

      – Племянушка, – бормочет, – подойди ко мне. Да свечей зажги побольше – страшно мне, страшно!

      Девушка проворно с десяток свечей запалила – светло в комнатушке стало как днем. Опустилась на колени рядом с теткой Лукерьей:

      – Что, тетенька? Водички попьешь? Чего тебе подать? Или сможешь подняться да в постель лечь? Долго ли захворать, на полу валяючись? А я быстренько за подмогой сбегаю.

      А тетка Лукерья шепчет:

      – Никуда не беги, никого не зови! Уж теперь никакая хворь меня не возьмет, и помочь никто не в силах. Поздно! Помираю… помираю я. Сядь около меня, Ольгушка, исповедаться тебе хочу! Грешна я, грешна! Через свой грех и отца с матерью твоих погубила. Простишь ли ты меня – не ведаю, однако земля меня не примет, ежели не откроюсь тебе во всех грехах своих. Молю Христом богом – выслушай!

      Ольгушка стояла над ней подобно древу недвижному. Одеревенеешь небось от слов таких! Но ничего ей не оставалось – только слушать то, что хочет поведать перед смертью тетка Лукерья.

      Когда она сказала, что погубила Ольгушкиных отца с матерью, девушка почувствовала, что всегда об этом догадывалась! Только боялась думать, что родная тетка на такой грех способна. И вот теперь она сама призналась в своем злодействе.

      Слезы так и хлынули!

      – За что?! – всхлипнула Ольгушка. – За что же?! Что они могли открыть, какой ваш грех?

      – Чтобы отомстить! – простонала тетка Лукерья. – За то, что убила Грунька моего единственного сыночка!

* * *

      – Завели! Завели! – закричал кто-то рядом, и Ольга открыла глаза.

      Надо ней склонялись две раскрасневшиеся физиономии, которые казались ей и знакомыми, и нет. С трудом сообразила, что это, во-первых, Егорыч, а во-вторых, фельдшер Гриша Семенов.

      – Ну, ладно, раз жива, тогда погнали в больничку, – пробормотал Егорыч и, бесцеремонно перевалившись через что-то громоздкое, лежащее на полу, перелез к себе в кабину.

      А Ольга, ничего не понимая и чувствуя только странную тяжесть в голове и боль почему-то в губах, таращилась на Гришу. Выражения такого счастья на его лице, на котором обычно в равных пропорциях были смешаны возмущение и презрение (Гриша к человеческой суете относился пренебрежительно и уверял, что на всё воля Божия, а реаниматологи сами

Скачать книгу