Мир Александра Галича. В будни и в праздники - Елена Бестужева Родом из СССР

Скачать книгу

стены в чаемый ею, гудящий от густоты красный цвет, маляр оцепенел. Нельзя ведь без белил. И лезть в чужое рукомесло, чтобы нарушить главное и основополагающее правило, заказано. Это разрушительно (сейчас бы сказали «деструктивно», хотя замена сомнительная).

      Чуть поближе к периоду развитого исторического материализма – рассказ «Сверху вниз наискосок» Виктора Драгунского, хорошего знакомого АГ. Тут и не маляры, а бригада малярш работает при ЖЭКе. Они поют хором песню «Ландыши, ландыши» и ходят, словно наполеонши побелки и колера, в бумажных треуголках, сделанных из листов газеты, может, «Известий», а то и «Правды». Газета прочитана – кем и когда уточнению не поддается, её аккуратно раскладывают на столе, выглаживают ладонью страницы, потом складывают, перегибая, разглаживают по острой грани, чтобы не топорщилась и крепче держалась конструкция, потом ещё раз складывают, перегнув, загибают к себе углы, поворачивают, так надо, потом надо снова вывернуть. И получается головной убор, что спасает от жаркого солнца и от пыли, и от капель краски, летящих с кисти или из распылителя. И ещё на маляршах рабочие штаны, которые гремят, в краске заскорузнув, словно кровельное железо. Краска впиталась, высохла, и штаны теперь будто жестяные. А уж сама краска – не забыть вовек. И запах, и цвет. Да она и сейчас жива, вытерпев и перетерпев и нововведения, и веяния прогресса, и разные общественные формации – от почти ручного социализма до озверело дикого капитализма, сорвавшегося с цепи. Краска почему-то возрождается ранней весной, такой краской, «коричневой с небольшой краснотой», красят цоколи домов, выводят ею бордюры, она взбегает на двери парадных и облекает их, поглощая навсегда. В самые парадные, кажется, её не пускают, по крайней мере, эдакого не упомню.

      Такой краской надышишься, не отличишь родного папу от чужой мамы. Голова будет лёгкой и в ней станет шуршать, как шуршит треуголка из газеты, наводя мысли по-наполеоновски величавые, а тело загромыхает, словно пропитанные краской насквозь малярные штаны.

      …Чуйствуем с напарником: ну и ну! Ноги прямо ватные, всё в дыму, – и слово «напарник» здесь выглядит производным синонимом к слову «дым». Герои запарились на работе, где что ни день – гарь коромыслом, баня по-чёрному. Баня, впрочем, ассоциация окказиональная, а потому возможны иные, и к случаю.

      В цикле стихов, привезённых из Тифлиса, у Осипа Мандельштама есть стихи о грузинском вине.

      Кахетинское густое

      Хорошо в подвале пить, —

      Там в прохладе, там в покое

      Пейте вдоволь, пейте двое,

      Одному не надо пить!

      В самом маленьком духане

      Ты обманщика найдешь.

      Если спросишь «Телиани»,

      Поплывет Тифлис в тумане,

      Ты в бутылке поплывешь.

      А тут с точностью прямо до наоборот: мозги поплыли, руки-ноги тянут вниз, ставши двоюродными. Единственный способ попытаться всё вернуть на своё место – выпить, чтоб сполоснуть мозги.

      Про то, что взяли не что-то там, а «Жигулёвского»

Скачать книгу