Скачать книгу

href="#n_51" type="note">[51]. В 2006 году Эрик Марти издает в издательстве Seuil книгу «Ролан Барт: ремесло письма»[52]. Эта книга представляет собой эссе; в ней, по сути, собраны прозаические тексты-рассуждения, проливающие свет на понятие произведения и на осмысление образа. Но творчество Барта осмысляется также в его развитии и в отношении того, что ему наследует, и это, в свою очередь, объясняет его интеллектуальный генезис. Первая часть – «Воспоминания о дружбе» – представляет собой очень яркие свидетельства о последних годах жизни Ролана Барта. Эрик Марти, посвятивший долгие годы подготовке полного собрания сочинений, и по сей день остается лучшим проводником по его жизни и мысли. В книгах интервью и воспоминаний Цветан Тодоров и Антуан Компаньон подробно описывают Барта, каким они его знали. Жерар Женетт также рисует его портрет в книге «Бардадрак», кроме того, Барт – один из многочисленных второстепенных персонажей книги Матье Линдона о Фуко «Что значит любить»[53]. Колетт Фелу в «Подготовке к жизни» с любовью рисует портрет (наполненный редкими ароматами – духи матери Барта, например, – и зерном его голоса) человека, который остался для нее учителем жизни с тех пор, как однажды, выйдя с семинара (она посещала их с 1972 по 1976 год), он научил ее говорить «я», говорить от собственного имени. «Я следую за его голосом, – пишет она, – и заново открываю запах Парижа, кафе Bonaparte и Balzar, улицы Сабо, Сен-Сюльпис, маленький китайский ресторанчик на улице Турнон. Вспоминаю его прищур, когда он подбирал слова…»[54].

      Еще более удивительное явление – то, что Барт после смерти становится героем многочисленных романов. Объяснение здесь тоже лежит в стремлении придать его жизни континуальность[55], одновременно постоянство и продолжение, а еще, вероятно, в той игре между эссе, автобиографическим фрагментом и желанием написать роман, которую придумал сам Барт. «Обжигающее соприкосновение с романом», которое он представляет в лекции о Прусте как способность выразить аффективный порядок, слова: «здесь все должно рассматриваться как сказанное романным персонажем» в начале книги «Ролан Барт о Ролане Барте», произведение-жизнь, также называемое «третьей формой», романическое как способ монтажа реальности, как письмо жизни – все это в одно и то же время и призыв, и загадка. «Женщины» Соллерса в 1983 году, «Царь роман» Рено Камю в том же году, «Самураи» Кристевой в 1990-м, «Человек, который убил Ролана Барта» Тома Клерка в 2010-м, «Конец безумия» Хорхе Вольпи в 2003 году, к которым можно добавить два беллетризированных рассказа о первых и последних днях автора и рассказ об одном его лете[56], становятся чем-то большим, нежели свидетельство, и подчеркивают легенду. Некоторые выводят Барта под прозрачными псевдонимами, другие – под собственным именем, как исторический персонаж среди вымышленных героев. Во всех случаях тексты стирают границы между беллетризованной биографией, историческим романом и свидетельством.

      Даже критические исследования обыгрывают переплетение

Скачать книгу


<p>52</p>

Eric Marty, op. cit.

<p>53</p>

Tzvetan Todorov, Devoirs et délices. Une vie de passeur, entretiens avec Catherine Portevin, Seuil, 2002; Antoine Compagnon, Une question de discipline, entretiens avec Jean-Baptiste Amadieu, Flammarion, 2013; Gérard Genette, Bardadrac, Seuil, coll. «Fiction & Cie», 2006; Mathieu Lindon, Ce qu’aimer veut dire, op. cit.

<p>54</p>

Colette Fellous, La Préparation de la vie, Gallimard, 2014, p. 44–45.

<p>55</p>

Ср. Nathalie Piégay-Gros, «Roland Barthes, personnage de roman», in Daniel Bougnous (dir.), Empreintes de Roland Barthes, Nantes, Cécile Defaut/ Paris, INA, 2009, p. 185–202.

<p>56</p>

Hervé Algalarrondo, Les Derniers Jours de Roland Barthes, Stock, 2006; Christian Gury, Les Premiers Jours de Roland Barthes, précéde de Barthes en Arcadie, Non Lieu, 2012; Jean Esponde, Roland Barthes, un été (Urt 1978), Bordeau, Confluences, 2009.