LITMIR.BIZ

      «С тех пор все изменилось».

      Так и было. В одну-единственную ночь все развернулось на 180 градусов.

      На этом последняя запись обрывалась, а дальше – только пустые страницы. В отличие от той, кто была до меня, я не умею вести дневники.

      Я закрыла тетрадь и отбросила в сторону. Одна из последних «реликвий», с которыми я никак не могу расстаться. Это что-то вроде бирки новорожденного. Черт знает, зачем она нужна, но люди ее почему-то хранят. Вместо бирки мне досталась старая потрепанная тетрадка с пятнами от чая, где относительно моей рукой почти в подробностях расписаны последние полгода. Полгода ДО. «До моего рождения», – люблю говорить я. Мне нравится, что таким образом можно отрезать прошлую жизнь, к которой я не питаю особой приязни. Я бы с радостью питала, будь это действительно моя жизнь. Я во всем ищу хорошее, а уж если это мое – оно лучшее априори. Но в этом случае… Ты просто не чувствуешь родства с прошлым, да чего уж там, ты и прошлого как такового не помнишь. Словно агент под прикрытием, которому выдали документ с основными вехами биографии его персонажа: можешь знать кучу фактов, но не будешь иметь ни малейшего понятия, как к ним относиться так, чтобы правдоподобно играть свою роль.

      Она… Она была самым обычным «не таким как все» подростком. Только очень слабым. Впрочем, это мое субъективное мнение. Да и какая разница – она все равно хотела умереть. Можно было бы пафосно ввернуть «А я ей в этом помогла», но нет. Все вышло совершенно спонтанно, по крайней мере, с моей стороны.

      Иногда я говорю: «До моей смерти». Тогда получается, что я что-то вроде мертвеца, которому по каким-то причинам не лежится в могиле. Когда вы умрете, ни в коем случае не возвращайтесь к своим родным и близким. Когда неприкаянный дух околачивается среди живых – это, как минимум, странно. А еще неправильно. Вы вроде как по-прежнему вместе, но того живого, что связывало вас когда-то, уже нет. Тебе неуютно с ними, а им – с тобой, и обе стороны боятся это признать в угоду старым привязанностям. У каждого своя функция в чужой жизни, и рано или поздно она исчерпывается.

      А иногда я ничего не говорю. Сколько мне там по паспорту? Ну и отлично, едем дальше.

      Мертвая или живая, я очень люблю жить. Точнее, не могу не любить. Когда любишь жить, жизнь любит тебя. А приязненные отношения и сотрудничество гораздо выгоднее надрывного любования экзистенциальным кризисом. Люди любят страдать, они просто обожают упиваться своей болью, рассматривать ее и при случае меряться с другими. «Меня с работы уволили!» – «Это что, а от меня жена ушла!» – «Да ерунда все это, вот у меня…». Не удивлюсь, если окажется, что нытье здесь что-то вроде национального вида спорта, обгоняющего даже футбол, наверное. Основная цель – доказать противнику, что твои проблемы глобальнее, используя конструкции «А вот я», «А вот у меня» или же просто грубое переключение разговора на свою персону без излишних вводностей. Матчи чаще всего заканчиваются вничью, потому как ничто во Вселенной не способно переубедить человека в неподдельной святости его личных страданий. Одно из первых правил этого мира, которое я усвоила: с проблемами справляться строго самостоятельно, зачастую просьба о помощи может быть расценена как вызов.

      Отброшенная тетрадь, исписанная ровно наполовину, улетела слишком далеко. Я все намереваюсь ее выбросить, но никак не поднимается рука. На второй месяц своей жизни здесь я сожгла толстый блокнот со стихами и некогда любимый медальон – все нехитрое наследство моей предшественницы, а теперь

Скачать книгу