Стих и проза в культуре Серебряного века - Юрий Борисович Орлицкий Studia philologica

Скачать книгу

– должно неминуемо идти…;

      Я ушел не во имя свое!;

      …горит, и тоскует, и рвется куда-то со мной заодно!;

      Да, может быть, я – у порога / безумия… или прозрения!;

      …живу я жизнью всех времен, живу.

      Насыщен метрами и монолог Германа, повествующий о Куликовской битве: Князь встал с дружиной на холме, земля дрожала…; Непрядва убралась туманом, как невеста / фатой; …настало вот такое же осеннее…; И двинулся с холма сияющий…; И воевода повторял, остерегая…

      Зато в лирических монологах Фаины в той же четвертой и следующих за ней картинах метра практически нет, кроме фразы: «Не буду спать всю ночь! Мне вас не надо! (Бросается на землю.)».

      Метризация возникает, однако, в ремарочном описании прихода Фаины и затем ее встречи с Германом:

      Наполняя воздух страстным звоном голоса, вторит ему Фаина.

      Фаина

      Приди ко мне! Я устала жить! Освободи меня! Не хочу уснуть! Князь! Друг! Жених! Весь мировой оркестр / подхватывает страстные призывы Фаины. Со всех концов земли набегают волны утренних звонов.

      Разбивая все оковы, прорывая все плотины, торжествует победу страсти все море мировых скрипок. В то же мгновение на горизонте, брызнув над лиловой полосою дальних туч, выкатывается узкий край красного солнечного диска, и вспыхивает всё золото лесов, всё серебро речных излучин, все окна дальних деревень и все кресты на храмах. Затопляя сиянием землю и небо, растет над обрывом солнечный лик, и на нем – восторженная фигура Германа с пылающим лицом.

      Фаина близится, шатаясь, как во хмелю, и в исступлении поднимает руки.

      Метр здесь безусловно подчеркивает кульминацию действия; невозможно предположить, что он возникает в картине заветной встречи непредумышленно.

      Надо сказать, метры сопровождают Германа и дальше: «Всё знаю. Всё знаю теперь. Не тревожь…»; «Не вижу ничего. Не помню ни о чем. Чьи это очи / – такие темные? Чьи это руки…».

      Наконец, драма «Роза и крест» (1912) представляет собой наиболее сложное прозиметрическое построение: в ней много песен, строфически выделенных из общего массива текста и создающих полиметрию стиховой части драмы; немало стихотворных диалогов и больших целиком стихотворных сцен, много контрастных противопоставлений стихотворной и прозаической речи; встречаются также протяженные прозиметрические монологи – например, у Алискана в начале четвертого действия:

Сцена 1

      Цветущий луг. Рассвет.

      Алискан (с цветком в руке)

      Тяжела ты, стража ночная!

      В сумраке синем капеллы

      Всю ночь я глаз не сомкнул…

      Май, ласкаешь ты томное сердце!

      Как прозрачен утренний воздух!

      О, как сладко поют соловьи!

      Эта глупая дама, может быть, думает, что я в ней нуждаюсь! Она не могла не получить записки… и однако… я ждал всю ночь… знака не было! Хорошо же, она раскается! Да, по правде сказать, мне смертельно надоела ее навязчивость…

      Грубое древко копья?

      Подводя итоги, можно сказать, что прозиметрия используется в драмах Блока достаточно регулярно и позволяет поэту успешно решать следующие

Скачать книгу