LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Дышится легко,

      Там конфеты мятные,

      Птичье молоко.

      Забор был, трава была, дышалось легко, а вот вождей и конфет «Птичье молоко» не было. То есть, может быть, они где-то и были, но нам их никто не показал. Зато были клумбы, беседки и фонтан.

      Охрана меня, к моему великому удивлению, пропустила, не заглянув в документы:

      – Проходите, товарищ Данелия.

      У фонтана, перед желтым зданием с колоннами, уже стояли человек шесть «наших» и гадали: «Что будет? Зачем позвали?»

      Я огляделся. Возле беседки скромно стоял пожилой грузин в плаще и шляпе, с очень знакомым лицом. Когда мы встретились глазами, он мне кивнул, я кивнул в ответ. «Это отец кого-то из моих тбилисских приятелей», – подумал я. Подошел к нему, поздоровался за руку и спросил, когда он приехал? Он сказал, что сегодня. Я спросил, где он остановился? Он сказал, что прямо из аэропорта – сюда. Я сказал, что если будут проблемы с гостиницей, могу помочь – у «Мосфильма» есть связи. (Попасть в гостиницу в Москве без связей или без взятки тогда было невозможно.) Он поблагодарил и сказал, что сегодня прямо отсюда улетает. Я сказал, что могу подвезти его в аэропорт, если надо. Тут, напротив, во дворе «Мосфильма», у меня машина. (У меня тогда был «москвич» морковного цвета, которым я очень гордился.) Он поблагодарил и сказал, что машина у него будет. Тут к нам подошел плечистый молодой человек в серой тройке и обратился к моему собеседнику:

      – Василий Павлович, вас просят.

      Чей-то папаша извинился и ушел.

      И тут до меня дошло: Василий Павлович? Да это же Мжаванадзе! «Дубина! как же я сразу не сообразил?! Ну конечно, знакомое лицо, я его тысячи раз на портретах видел!»

      Раньше портреты членов Политбюро (и кандидатов в члены) вывешивались повсюду. А портрет «чьего-то папаши», первого секретаря ЦК Грузии, кандидата в члены Политбюро Мжаванадзе, висел даже в кабинке у крановщицы в мурманском порту, когда мы там снимали «Путь к причалу». Правда, когда я спросил ее: «Кто это?», она сказала: «Кажись, Микоян».

      Потом нас пригласили на просмотр фильма, и я общался с самим Никитой Сергеевичем Хрущевым, но об этом я напишу ниже.

      Прошло время.

      – Мжаванадзе твой «Не горюй!» видел? – спросил меня директор «Мосфильма» Сурин, когда я его случайно встретил во дворе студии.

      – Думаю, что нет.

      – А можешь ему показать? Ходы есть?

      – Вроде бы есть.

      – Бери картину, лети к нему. Если ему фильм понравится, пусть он сообщит об этом нашему министру.

      Накануне Сурин показывал фильм министру, и тому «Не горюй!» активно не понравился.

      – Какая же это комедия, когда там все подряд умирают?! – возмутился он.

      – Это не чистая комедия, это трагикомедия, – попробовал объяснить Сурин.

      – А тогда почему в начале фильма этот Кикабидзе едет на осле, и у него ноги по земле волочатся? – спросил министр.

      Этого объяснить Сурин не смог. И мне пришлось лететь в Тбилиси.