LITMIR.BIZ

Скачать книгу

а больше походило на отправку каторжников. Но даже грубость жандармов не поразила меня так, как численность уезжавших. Около трехсот пятидесяти человек набилось на борт маленького суденышка, где – и я собирался это тотчас же проверить – имелось всего две каюты с семью койками. Одна из них была отдана трем дамам. Другая – разделена между четырьмя мужчинами, среди которых был я – непомерная милость со стороны месье Б. (хотя бы здесь я смогу его отблагодарить), который не мог допустить, чтобы один из его прежних пассажиров первого класса ехал как скот. Все остальные, мужчины, женщины и дети, теснились в темных душных трюмах. Спать им предстояло на соломенных тюфяках многоярусных коек, сколоченных на скорую руку корабельными плотниками.

      Итак, в привилегированном положении оказались четверо мужчин: австрийский торговец металлами, прекрасно понимавший, во что ему обошлось это превосходство; молодой «беке» – богатый креол, отрезанный войной от родной Мартиники и заслуживавший особого обращения, ведь он, единственный на судне, не был евреем, иностранцем или анархистом; и наконец, последний, чудак, житель Северной Африки, который собирался в Нью-Йорк всего на несколько дней (странный замысел, учитывая, что только на дорогу туда уйдет не меньше трех месяцев), носил в чемодане Дега, и хотя был, как и я, евреем, казался персоной грата вблизи всей этой полиции, охраны, жандармерии и служб безопасности колоний и протекторатов – в такой ситуации это казалось какой-то непостижимой тайной, раскрыть которую мне так и не удалось.

      Среди пассажиров, или попросту «сброда», как говорили жандармы, были Андре Бретон и Виктор Серж. Андре Бретон, ощущавший себя узником на этой галере, бродил взад и вперед на редких свободных участках палубы. В своей мягкой бархатной куртке он напоминал синего медведя. Между нами возникла прочная дружба, которая продолжалась и на протяжении всего бесконечного путешествия: мы обменивались записками и обсуждали связь эстетической красоты и абсолютной самобытности.

      Что касается Виктора Сержа, его прошлое сотрудничество с Лениным смущало меня, и я никак не мог сопоставить этот факт с его личностью. Он скорее напоминал старую деву с принципами: гладкое, лишенное растительности лицо, тонкие черты, чистый голос в сочетании с чопорными, сдержанными манерами. Он казался почти бесполым – похожие черты я позже наблюдал у буддийских монахов на бирманской границе. Такой характер, лишенный мужского темперамента и стремления к излишествам, французская традиция обычно ассоциирует с так называемой подрывной деятельностью. В любом обществе, раздираемом довольно простыми противоречиями, возникают сходные культурные типы, которые используются каждой из враждующих групп для выполнения разных социальных функций. Тип Сержа стал революционером в России. Ну а кем бы он стал в другом месте? Ведь отношения между двумя обществами складывались бы лучше, если было бы возможно создать упорядоченную систему мер для оценки действий аналогичных человеческих

Скачать книгу