ТОП просматриваемых книг сайта:
Великий князь. Юрий Сбитнев
Читать онлайн.Название Великий князь
Год выпуска 2009
isbn
Автор произведения Юрий Сбитнев
Издательство ЛитРес: Самиздат
Игорь ждал… Но этого не произошло.
Воск бруйко1 капал на отцовское чело, и никто не поправил согбенную свечу.
И тогда Игорь закричал вовсе не думанное им, само собою вырвавшееся, словно бы с исподу души:
– Пошто убили тату?! Пошто жжёте его?!
И пал на пол.
Никто не говорил тогда ему, что отец умер по злоумышлению. Но он с того самого крика был уверен в этом.
И только много спустя больший средь самых верных друзей Олега Святославича – боярин Пётр Ильинич утвердил Игоря в той тайной вере.
– Свели в могилу отца нашего, свет Олега Святославича, милостники Мономаховы, – ответил, не чинясь, на прямой вопрос Игоря. И добавил раздумчиво: – Пошто и сводить? Отец наш зла в сердце ни на кого не держал. Особливо на Мономаха. Простил ему перед Богом и зло его, и наветы, и облыжные письмена… Всё простил. Мне о том ведомо. Не то что зла – обиды не было в сердце Олега Святославича. Тих и чист душою был. Семьёю своей радый. Сынов-то сколь народилось! Ростить надо, научать жизни. Без распри с Мономахом жил. Толичко и поссорились мало, не по злу, по разумению в святом деле…
Об этой малой и последней распре отца с великим князем Игорь знал, но и подумать не мог, что из-за той ссоры так жестоко и подло поступит с отцом Мономах.
…Тогда переносили мощи святых Бориса и Глеба в новую церковь. Владимир Мономах настаивал, чтобы раки поставить посередь храма под шатром. Отец и дядя Давыд были тому противники. Строить храм начал ещё их отец – Святослав Ярославич, определив место захоронения великих святых, о чём поминал и в завещании перед смертью.
И хотя Давыд Святославич в том споре уже склонялся забыть волю покойного, Олег Святославич был непреклонен.
Не получилось согласия в том святом деле.
И тогда митрополит Никифор молвил:
– Вершите жребий. И – как Господь укажет!
Выпал жребий Олега Святославича.
И рады были тому люди. Шли к руке князя Олега и к столу его. И митрополит, и епископы, князья и бояре, и сам Мономах был на обеде у Олега Святославича.
Много пили на пиру, а доле говорили. Славили князя, вспоминали давние полцы2 его – скитания по белому свету. Горькие обиды, выпавшие на юные годы. Страсти и мытарства юного княжича, лишённого отчины. Но главным в тех искренних толковинах и заздравиях было одно – не озлобился душою Олег Святославич. Рад миру на Руси не токмо меж княжеской родовой, но и с Великим полем – соседями и сродниками.
Мономах в том углядел вражду себе. Сердцем на пиру был хмур, лицом улыбчив. Слушал пьяную балаболу, сам поднимал чашу за брата, но и знал: что у трезвого гостя на уме, то у пьяного на языке. Выходило на пиру, что вопреки его самолюбию подымает хмельная Русь князя Олега до великокняжеских почестей.
Но не испортил пира Мономах, поднялся над столом с пенным кубком в руке, мигом затихло застолье, а он, обведя каждого трезвым взором и оборотясь грудь о грудь к Олегу Святославичу, произнёс высокое заздравие ему. Выпил до дна, ахнул кубок об пол и обнял брата вохлест, целуя в губы.
Грянул пир в одно великое горло: «Ура-а! Любо! Любо!»
Вот он какой, Руси великий князь – Мономах! Душою великий!
Шли со здравием к Мономаху, славили и величали его.
Подошёл и Пётр Ильинич:
– Спаси тебя Бог, Владимир Всеволодович! Любо Руси, когда оба вы два!
Побратался Пётр Ильинич с великим князем и, припадая лицом к плечу его, услышал тайно сказанное:
– Два медведя в одной берлоге не живут…
Отпрянул, глянув в лицо Владимира Всеволодовича. Не ослышался ли? Тот глядел впряка3 хмельно и весело:
– Люб ты мне, боярин… И князь твой люб…
Однако не ослышался Пётр Ильинич, было это: «Два медведя в одной берлоге не живут…»
О том и рассказал Игорю много спустя в одном из походов.
Давно уже не было на свете отца, никто боле и не помнил о их последней малой ссоре с Мономахом, по-дружески решённой, давно уже никто не позволял укорить Игоря облыжной славою отца, а тем паче притеснять и даже бить боем, как это случалось в раннем детстве. Ушёл, забылся с возмужанием сына подлый навет на отца, но Игорь-то знал: всё ещё жива кривда в сословиях недругов их рода, в писаниях Мономаховых верников4, благословлённых его духовниками.
И, чего горше, привычкою стало в княжеском Мономаховом гнезде винить во всех бедах гнездо Олегово.
– Не так живёт княжеская Русь, – сказал тогда Пётр Ильинич. – Не так! По правде жить надо!
Этого и хотел Игорь. Коли ложью пятнается прошлое – в будущее бедой прорастёт. И об этом знала простолюдная Русь, как могла хранила и оберегала правду о прожитых стародавних
Бруйкий – бойкий, быстрый.
Полцы – скитания; полкать – скитаться, слоняться, шататься.
Впряка – в упор, глаза в глаза.
Верник – верный, доверенный человек.