Скачать книгу

обсуждали достоинства лошадей и цедили кислый кумыс. Вот так и обнаруживается общность национальных характеров…

      Единственным человеком, которого раздражала подобная дружба народов, была Аделаида. Еще в замке Освальда она не шибко-то ладила с язычниками и неоднократно ставила Бурцева в неловкое положение перед союзниками. Но кочевникам княжна хотя бы была обязана: те, как-никак, приняли деятельное участие в освобождении Аделаиды из цепких лап интригана-сводника Конрада Тюрингского. Благородная натура полячки не позволяла забыть об этой услуге. Тяготясь вынужденной благодарностью, дочь Лешко Белого все же проявляла минимум снисходительности к степным идолопоклонникам. А вот пруссы Глянды попросту приводили ее в бешенство.

      – Эти дикари во стократ хуже татарского Измайлова племени, – шепнула, кривясь, Аделаида на пиру, устроенном кунингом в честь гостей. – У них даже князья живут, как свиньи в хлеву. И жрут-пьют так же…

      К счастью, никто, кроме мужа, не расслышал обидных слов.

      Бурцев с женой и ближайшими соратниками сидели на почетном месте за небогатым… да чего уж там – откровенно бедным столом прусского князька с забавным именем Глянда. Раньше – до прихода крестоносцев – он властвовал над всеми окрестными землями. Сейчас же кунинг был изранен, стар, болен и слаб. По сути, бедняга уже стоял одной ногой в могиле.

      Но больше всего вождя пруссов печалило, что в мертвое царство Патолло он отправится, не оставив после себя наследника. Все три сына Глянды пали в боях с тевтонами. А сам старый кунинг с посеченными сталью и временем дружинниками, верными слугами, одряхлевшими женами и немногими домочадцами доживал свой век в глухомани у границ, Священного леса.

      Глянда поставил свой лагерь для приюта беженцев и редких партизанских вылазок. Со временем, однако, вылазки прекратились вовсе, а несчастных беженцев, искавших защиты у древних богов, стало гораздо больше, чем воинов.

      Глянда чуял скорый конец – свой, своего рода и своего племени, но это не помешало ему устроить пир в честь гостей. А может, наоборот, именно поэтому и пировали сейчас пруссы так отчаянно и бесшабашно.

      Хотя какой там пир в тайном беженском убежище?! Даже знатный кунинг сейчас не в состоянии пировать по-настоящему. Пруссы за небогатым столом просто молча накачивались отвратительнейшей брагой и кислым кобыльим молоком. В багровых факельных бликах и в свете огромного круглого очага мрачная трапеза выглядело особенно зловеще.

      Откровенно говоря, у Аделаиды имелись причины морщить носик. Эта дикая, полная злой дури попойка, действительно, была ужасной. Хмурые пруссы – жалкие остатки некогда знатного и могущественного, а ныне безжалостно истребленного крестоносцами рода – словно заранее вершили тризну по самим себе. Пьянели они быстро, но от утраты трезвости не было никакой радости. Невеселые думы становились все тяжелее и тяжелее. Заросшие взлохмаченные головы клонились к столу все ниже и ниже.

      Вдрызг упивались

Скачать книгу