Скачать книгу

свет отключали. Однако встать, пойти в прихожую и достать из сумки телефон, чтобы точно узнать время, казалось сейчас абсолютно непосильной задачей. Хочу полежать. В конце концов, я итак знаю, что почти одиннадцать.

      Каким же бесконечным показался мне этот день. Когда я уходила, Сашка еще сидела над курсовой. Собирается все выходные ею заниматься. В общем-то, мне бы тоже следовало. Сдача во вторник, а сегодня суббота. Осталось не так уж много времени, особенно если учесть, что готовность всего две трети. Но, после того, как я сломала ноготь, я поняла, что удача сегодня ко мне уже не вернется, и поехала домой. Не буду я ничего делать. Я отдыхать буду, и плевать мне на все на свете, и на курсовую, в частности. Мои выходные принадлежат только мне. К сожалению. Или к счастью? Может быть, но, пока, счастливой я себя не чувствую. Есть хотелось безумно, но лежать в темноте и тишине было так приятно, что я решила – есть не хочу совсем. Снова завибрировал телефон. Нужно было его выключить. Неблагодарные спина и ноги заныли. Я лежала, чувствуя, как сон медленно накрывает меня. «Бог с ним, с ужином» – подумала я, бодрствующей частью сознания, соглашаясь со своей ленью в том, что, пожалуй, можно спать и так, не раздеваясь. Усну и буду спать до завтра. До двух часов дня, может и до пяти. И поем тоже завтра.

      Резко завибрировал мобильник, и я, то ли от неожиданности, то ли от того, что уже успела задремать, вздрогнула и подскочила. Сердце колотилось, как сумасшедшее, собираясь вылезти через горло. Само собой, сон, как рукой сняло.

      – Да чтоб тебя!

      Я поднялась и зашагала в прихожую к своей «вибрирующей» сумке. Достав телефон, я приложила максимум усилий, чтобы не швырнуть мой неугомонный гаджет в окно. Разблокировала экран, на котором красовалось уведомление о пятнадцати пропущенных звонках и десяти сообщениях. Одиннадцать тридцать. Выключив телефон, я отправила его обратно в сумку. Ну что ж, раз поспать мне не удалось, будем есть.

      Я пошла на кухню. Включив свет, минут пять стояла, зажмурившись, пока глаза не привыкли. Постепенно глазки–щелочки открылись, и я полезла в холодильник. Пока закипал чайник, микроволновка грела остатки пиццы, а кружка наполнялась сахаром и кофе я разговаривала сама с собой.

      – Ну что ему нужно от меня?

      Чайник щелкнул. Я налила кипяток в кружку, и аромат кофе приятно заполнил мою истрёпанную и изрядно измученную голову, вытесняя, хоть и на мгновение, дурные мысли и желание впасть в истерику.

      – Что вообще может быть нужно человеку после ТАКОГО?

      Звякнула микроволновка. Я открыла дверцу и достала тарелку с двумя увесистыми кусками тонкого теста, томатного соуса, колбасы и сыра. Включила телевизор, нашла спортивный канал, и, усевшись поудобнее, продолжила рассуждения вслух.

      – Вот если бы я кому-то изменила, зачем бы я стала звонить после этого? Собственно, для чего? Чтобы поинтересоваться, все ли я сделала для того, чтобы ты себя чувствовал полным ничтожеством, или есть еще простор для творчества? – но в ответ, мой телевизор поведал мне, что к чемпионату мира сборная России по хоккею готова на двести пятьдесят процентов. О как! Я откусила внушительный кусок пиццы.

      – Откуда у людей столько наглости? – и слезы снова предательски навернулись мне не глаза. Не то, чтобы я ждала от этого парня чего-то большого и вечного, совсем наоборот – мне он казался никудышным и безнадежным ухажером, со скудной фантазией и ограниченным словарным запасом. Просто обидно понимать, что даже на такую бестолочь спрос больше, чем на умную и красивую меня. Не то, чтобы пришла пора бить тревогу и начинать набирать первую десятку кошек, чтобы скрасить жизнь старой девы, нет, но получить плевок в спину от человека, не способного сказать, в каком веке он сейчас живет, довольно обидно. И, да, я прекрасно знаю, что вы скажете: «Чего так убиваться? Тебе всего девятнадцать лет? Невелика беда. Встретишь другого. Подумаешь…» – и, очевидно, будете правы. Но вот что я скажу – измена – это всегда мерзко. Вам не нравится слово «измена»? Считаете, из уст девятнадцатилетней девчонки оно звучит чересчур драматично? Ладно, заменим его словом «обман», если уж режет ухо. Обман, в каком бы возрасте вы его не переживали, в девять, двадцать или пятьдесят два, всегда бьет по самому нежному и незащищенному. Просто, чем ты моложе, тем острее ты переживаешь эту мерзость, потому что эта твоя первая (ну, максимум вторая) обида. Но, чем старше мы становимся, тем меньше ранят нас обиды, и не только потому, что ты уже видел это сотни раз, но еще и потому, что и сам обижал неоднократно. Эта мысль немного угнетает. Совсем чуточку. Да, это не я поступила по-свински, не я обидела человека (в этот раз), и не мне, сторицей, вернется, причиненная другому, боль. Я молодец. Но, почему-то, эта мысль совершенно не утешает меня.

      – …и в овертайме ЦСКА, все-таки, забивает победный гол, увеличивая счет до 3 очков в общем зачете…

      Пицца совсем сухая, но, как говориться, на безрыбье…

      – …были удаления, но, тем не менее, многие сходятся во мнении, что эта игра была самой аккуратной, я бы, даже, сказал осторожной, за весь период кубка…

      Я молодец. Мо-ло-дец. Я умная и красивая. Больше умная, конечно, но и красивая тоже.

      – …теперь питерцам поможет

Скачать книгу