Скачать книгу

сказать не умею. Што вас касаемо – и вовсе не знаю. А что иных дел? Так, верите, тоже затмился. По череду все шло. Светлейший человека на место определяли. И занимал он свою позицию… пока следовало… Там нового брали, все по выбору князя же, не как иначе. А теперь?.. И не разберешь. Всякий со своим блюдом тянется. А есть мы, видно, и вовсе пробовать не хотим… Уж и не знаю… Про вас тоже не знаю. Не до того тут было…

      – Ну, извини, Захарушко… Вот понюхать не желаешь ли? Свежий. Американский.

      – Благодарствуйте… Ничего, душист. А мне все же наш, царскосельский, больше по вкусу, который для государыни-матушки выращивается… Одолжиться не хотите ли?

      – Что? Этто – табак!.. Пожалуйте…

      И Захар, спокойный, величавый, загадочный, как каменный истукан, растворил двери Храповицкому.

      Ожидая сейчас услышать приказание сдать все дела и ехать в Сибирь, толстяк, осеняя себя частым, потаенным крестным знамением, шепча: «Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его», скользнул через порог знакомой двери.

      Екатерина стояла к нему спиной и глядела в окно, на нахмуренное небо, в туманную, синеющую даль аллей.

      Обернувшись на стук, она молча ответила кивком Храповицкому, согнувшему свой зажирелый стан в необычно глубоком поклоне.

      – Явились, государь мой, – резким повышенным тоном заговорила Екатерина. – Вы что же это глаз не кажете? Или сбежать надумали? Срамите меня перед целым светом… тут послы иностранные, весь двор. А он меня учить задумал! Теперь смеяться станут: «Хороша императрица, самодержица, если там какой-нибудь секретаришка ее приватный смеет при всех учить, выговоры ей делать… замечания… Слова ее прерывать…» Да этого, сколько правлю, сколько несу свою службу верой и правдою, – еще такого не бывало… Хоть бы то подумали: какой пример вы молодым подаете, государь мой! Со мною немало лет проработав, и не знаете меня, не уважаете моей свободы монаршей… Да за такие вещи тетушка моя… Либо великий Петр… Они бы вас… И я так не прощу… Не оставлю… Что молчите? Или не права я? Слов не имеете в свое оправдание, а? Говорите же! Трясется, как лист на осине! И ни слова. Ну-с.

      – Виноват! – падая на колени, едва мог проговорить уничтоженный старик. – Кругом как есть виноват… И прощения просить не смею. Затмился, окаянный… Виноват, матушка ты моя! Больше не знаю ничего…

      – Виноват, верно… Но… не совсем… Встаньте. За вину и бранила вас… А за это вот возьмите. За то, что не побоялись, моей пользы ради, себя под ответ подвести.

      Красивая рука протянулась к пораженному секретарю с золотой, осыпанной бриллиантами, украшенной ее портретом табакеркой, из которой государыня нюхала почти все время, пока читала грозную, притворную наполовину отповедь Храповицкому.

      – М… мне?! мне! Мм-мма… матушка ты моя…

      И, не имея сил ничего больше сказать, старик так и зарыдал радостными, счастливыми слезами, ловя руку Екатерины, целуя складки ее платья.

      – Будет на сегодня… Будет, встаньте… С неба слезы… тут слезы… Кругом слезы. Встаньте. Берите. Это вам на память. Я – женщина, и притом пылкая. Часто

Скачать книгу