LITMIR.BIZ

Скачать книгу

всего провести назидательную беседу. Можно и не затрагивать «несознательного» родителя. Что бы ни говорилось, подчиненный не будет перечить. И на заводе, и тем более на флоте – в почете дисциплина. Донцову легче, чем другому, сдержать свои порывы, не вступать в пререкания: подчинение воле начальника давно стало законом для матроса.

      – Почему медали вместо игрушек, товарищ Донцов? – будто между прочим спрашивает Куприянов, перелистывая подшивку тощей папки.

      Донцов потеет со лба. Молодое лицо становится старше. Отвечает не сразу, после короткого совета с самим собой.

      – Почему? – он резко вскидывает голову. – Кто же его знает! Нам, мальцам, лишь бы блестело да звенело. А ему они уже ни к чему… – Донцов замыкается. Его порыв иссяк.

      Замполит не спешит с выводами, пытливо наблюдает за впечатлением от этого откровенного признания. Снежилин настроился худо к Донцову, неодобрительно глядит на него. На импульсивном лице Муратова выражено ожидание. Бердянис вытянулся, шевельнул кистями рук на коленях, бесстрастно замер.

      – Медали ни к чему… – повторил Куприянов. – Чем вы объясняете, товарищ Донцов?

      – Отцу никак не могут дать квартиру. У него ранения, был разбит позвоночник, у матери ревматизм от сырости. Писал во все концы и большим и малым. На очередь поставили. Потом перерегистрация, отодвинули сотни на две назад. Домком заткнул жалобу «текучим ремонтом», как у нас говорят. Я понимаю, товарищ капитан второго ранга, у нас в Курске туго. В горисполком лучше не обращайся. А отец инвалид. Если бы работал на производстве… Кому он теперь нужен? К депутату ходили: писал, просил…

      Куприянов записывает: «Квартира т. Донцову. Письмо в обком КПСС». Донцов называет адреса невнятно – не надеется. Замполит полон задора, и его борьба за жилье для родителей этого матроса станет одной из его многочисленных задач.

      Дмитрию Ильичу нравится молодой пыл Куприянова, только бы подольше хватило, чтобы как можно позже пришло к нему «позорное благоразумие», поменьше бы ему царапин и шрамов. Вспоминается длительная канитель, почти тяжба с устройством своего быта и, наконец, привал на улице Гарибальди. Тоже не раз хлестали по самолюбию. Заныли воспоминания, как старые раны на непогоду. Поежился Ушаков, встряхнулся.

      На очереди был Муратов. Его отец служил у Рокоссовского, в противотанковой артиллерии. В какой армии или дивизии, Муратов не знал. «У Рокоссовского» – пожалуй, достаточно. Отец погиб первого мая сорок пятого. Как передавали очевидцы, от взрыва фаустпатрона.

      Снежилин отвечает более или менее точно:

      – Отец ушел на фронт танкистом в Уральском добровольческом корпусе. Танки сделали рабочие на свои средства, за счет сверхурочных, также моторы и пушки к ним. Немцы называли их корпусом «шварцмессер», из-за ножей…

      – Каких ножей, товарищ Снежилин?

      – Обтянутых черной кожей, товарищ капитан второго ранга. Ножи поставили им златоустинцы.

      Куприянов внимательно слушает историю корпуса, почерпнутую

Скачать книгу