LITMIR.BIZ

      Тут-ко встрелся ему Несмеян.

      Был он мрачен, грешен и пьян.

      Позволял он себе с дружком

      пить кувшином, ведёрком, горшком.

      Подвалили дружки как-то раз,

      когда Бахарь завёл свой сказ.

      «Ты пошто тут сверчишь сверчком?

      Средь народа торчишь торчком!

      Заработал деньгу, поделись.

      С нами нут-ко вместях похмелись».

      «Так ить в будни я вовсе не пью.

      Но, бывает, что я подаю,

      если ты, паря, – Бедный Демьян…

      А на что ты всё время пьян?»

      «На свои, грю тебе, на свои.

      Дай же денег. Меня не томи.

      Что ж ты, Бахарь, такой агоист?!

      Аль скупой ты, как тот капилист?

      Третьим бушь? – Несмеян предложил. —

      Я исподнее, брат, заложил».

      «Так ведь пить я никак не можу.

      А вот байку тебе я скажу»…

      «Знал я мытаря* одного.

      Брал налоги он прям со всего.

      Мытарь князю исправно служил.

      И у князя во «флюгиле» жил.

      Пёс не пёс, но служил в аккурат,

      по-собачьи хозяину рад.

      Брал с оратая за перекур.

      С недощупанных засветло кур.

      С бабы, коя почешет бедро

      и в колодец уронит ведро.

      Брал он «штрахв», если кровля течёт.

      Брал с отца, коль детей не сечёт.

      Тем он пошлины назначал,

      кто берёсту-письмо получал.

      И крестьяне селенья того

      «Гуляй-поле» прозвали его.

      Пеню драл за красивый лик.

      Той же мерой тянул с заик.

      По «тарихву» с молодок лупил,

      ежли кто тех молодок любил.

      Подать брал за работу в семье,

      за лежание днём на скамье.

      Неустойку требовал с лиц,

      коль пред князем не падали ниц.

      Но со временем мытарь усёк:

      князю можно давать не всё.

      Прикоснётся лишь он к пятакам,

      часть монет прилипает к рукам.

      Спрячет денежку за щеку,

      князю денежка только: «Ку-ку!»

      Мытарь стал безоглядно смел.

      Сколотить состоянье сумел.

      Но боялся добро покупать…

      Оттого-то он стал попивать.

      Он вошёл в полосу перемен.

      Пьёт, и море ему до колен.

      Всё спустил он, что прихватил.

      Все рублишки в запоях пропил.

      Оттого-то в сельце, оттого

      «Гуляй-море» прозвали его.

      Что сказать? И совет каков?

      Жить старайся без кабаков.

      Есть ли деньги, иль денег нет…

      …Да никто не приемлет совет.»