ТОП просматриваемых книг сайта:
Я, Мона Лиза. Джинн Калогридис
Читать онлайн.
– Успокойся, – убеждала я ее, – и поспи.
XIII
Остаток дня я провела у постели мамы. Когда солнце начало клониться к горизонту, я зажгла свечу. Вошла служанка, передала просьбу отца, чтобы я спустилась вниз и поужинала с ним, но я отказалась. Мне пока не хотелось мириться.
Однако, сидя в темноте и глядя на мамин профиль, освещенный мерцающей свечой, я почувствовала, как во мне шевельнулось сожаление. Я была ничуть не лучше своего отца, из любви к матери и желания защитить ее я позволила гневу взять над собою верх. Когда отец поднял руку, угрожая ей, – хотя я не верю, что он на самом деле ударил бы маму, – я первая ударила его, и не один раз, а несколько. А ведь знала, что такой поступок разобьет маме сердце. Я была плохой дочерью. Одной из худших, ибо отличалась мстительностью и не прощала тех, кто причинял вред моим родным. Когда мне было десять лет, у нас появилась новая служанка, Иванджелия, дородная женщина с черными волосками на подбородке и широким красным лицом. Впервые увидев один из маминых приступов, она заявила – совсем как священник в соборе, – что моя мама одержима дьяволом и нуждается в молитве.
Одно это заявление пробудило во мне не ненависть, а всего лишь неприязнь: как я уже говорила, я все еще не могла решить, где тут истина, зато знала, что такие утверждения смущали и ранили маму. Но Иванджелия никак не могла успокоиться. Стоило ей оказаться в одной комнате с мамой, она тут же начинала креститься и по-особому складывала пальцы, чтобы избежать сглаза. Она начала носить амулет в кисете, висевшем на шее, и наконец сделала непростительное: второй амулет повесила на двери маминой комнаты. Он должен был не позволить маме выйти оттуда за порог. Когда другие слуги рассказали маме о назначении этой вещицы, она расплакалась. Но мама была слишком добра и стеснялась что-то сказать Иванджелии.
Тогда я взяла дело в свои руки. Я не могла позволить, чтобы кто-то заставлял плакать мою маму. Тайком пробравшись в материнскую спальню, я взяла лучшее кольцо: огромный рубин в тонкой золотой оправе, свадебный подарок отца.
Спрятав кольцо среди вещей Иванджелии, я принялась ждать. Далее случилось неизбежное: кольцо нашли, к всеобщему ужасу – особенно к ужасу Иванджелии. Отец сразу ее уволил.
Поначалу я чувствовала удовлетворение: справедливость восторжествовала, маме больше не придется плакать от стыда. Но прошло несколько дней, и во мне заговорила совесть. Почти все в городе узнали о мнимом проступке Иванджелии, а она была вдова, с маленькой дочкой. И теперь ни одна семья не брала ее к себе на работу. На что ей было жить?
Я призналась в своем грехе священнику и Господу, но легче мне не стало. Наконец я отправилась к матери и, рыдая, рассказала ей правду. Мама говорила со мной очень строго, с ходу заявив то, что я уже знала, – я сломала этой женщине жизнь. К моей огромной радости, отцу она не стала говорить всего, упомянула лишь, что произошла ужасная ошибка, и умолила его разыскать Иванджелию и вернуть ее в дом, чтобы имя ее больше не считалось запятнанным.
Но