LITMIR.BIZ

      2. Одни государи, отправляя посла, полностью сообщают ему свои тайные замыслы и цель, преследуемую в переговорах с тем государем, к кому посол направляется. Иные почитают за лучшее открыть послу лишь то, в чем он, по их желанию, должен убедить другого государя: если они хотят его обмануть, то им кажется, что сперва необходимо обмануть собственного посла, который служит им средством и орудием как переговоров, так и убеждения другого государя. И то и другое мнение по-своему справедливо. С одной стороны, если посол знает, что его государь хочет обмануть другого, навряд ли он будет говорить и действовать так же смело и твердо, как когда верит, что переговоры ведутся искренне и без притворства, уж не говоря о том, что он может по легкомыслию или умышленно выдать замыслы своего государя, каковых не выдал бы, если бы их не знал. С другой стороны, если сделка притворная, а посол верит, что она настоящая, то он часто идет гораздо дальше, чем требуется по делу: если посол верит, что его государь добивается известной ему цели, то он не так умерен и осмотрителен, как был бы, если бы знал действительную суть дела. Почти невозможно дать послам такие точные указания, чтобы предусмотреть все частные случаи, лишь собственное разумение может научить их в каждом случае сообразовываться с общей целью, но если человек не вполне о ней осведомлен, то он не сможет этого сделать, поэтому рискует тысячу раз ошибиться. Мое мнение состоит в том, что государь, имеющий послов разумных и честных, искренне преданных и зависящих от него настолько, что они не стремятся зависеть от других, лучше сделает, если раскроет им свой замысел; если же государь не уверен, что послы вполне таковы, то безопаснее не открываться им и постараться ради убеждения в чем-либо другого государя вначале убедить в том собственного посла.