Волжский рубеж - Дмитрий Агалаков Во славу Отечества

Скачать книгу

не знал толком ни местности, ни того, что будет делать в ближайшие часы. Русские частью встали так, что позволили не только пехоте, коннице и наземной артиллерии врага ударить по себе, но и открыли себя для дальнобойных корабельных пушек вражеского флота. Но об этом они узнают не сразу. «Неприятель со страшным флотом и с огромным войском стал приближаться к нам, – писал один из участников этой битвы. – У каждого из нас дрогнуло сердце при виде стройно движущейся бесконечной массы войска».

      Но, благо дело, русская артиллерия уже успела занять удобные позиции и встретила шквальным огнем французов и англичан. Только команда «огонь» была дана слишком рано, и большая часть артиллерийских запасов оказалась потрачена впустую – ядра и картечь не долетали до идущего вперед врага. А потом англичане и французы стали ложиться сотнями под русским огнем, но никто не дрогнул. Ряды смыкались, места убитых и раненых занимали живые. Но только французы и англичане подошли на необходимое расстояние, тут и началось избиение русских полков. Союзники пустили в ход свои легендарные штуцера, бившие в два-три раза дальше русских гладкоствольных винтовок. А с моря стали палить подошедшие корабли. Один только Минский полк, неосмотрительно поставленный близ моря, был уничтожен в течение десяти минут. Когда же русская артиллерия получила полную возможность нанести неприятелю непоправимый ущерб, по рядам понеслось: «Кончились снаряды!». Это был и позор военных снабженцев, и страшное и непоправимое разочарование для бойцов.

      Самую важную и выгодную позицию в этой битве, на прибрежных приморских возвышенностях, князь Александр Меншиков отдал защищать генералу Кирьякову с его 17-й пехотной дивизией. Это была практически природная крепость. Дивизия имела все возможности долго и удачно вести бой с наступавшим противником. За глаза о Кирьякове говорили, что он пьяница и лишен каких бы то ни было полководческих способностей. Но князю Меншикову были по вкусу генералы, которые не могли обойти его талантами. Правда, такие военные были хороши только в мирное время, в часы застолий, когда от их приказов не зависели жизни тысяч людей. Кирьяков должен был стоять на высоте и встретить врага огнем батарей. Еще прежде Кирьяков самоуверенно бросил: «Да я на подъеме и с одним батальоном их шапками закидаю!». У моста через Альму русские в меньшинстве яростно отбивались от французов и не сдавали позиции. Они знали, что за их спиной полки Кирьякова и русская артиллерия. Каково же было их страшное изумление, когда с высот, которые должны быть своими, по позициям отбивавшихся русских ударили французские пушки ядрами и картечью! Но прежде не менее удивились сами французы из передовых отрядов, когда, поднимаясь трудными горными тропинками, не встретили сопротивления. А когда взобрались на гору, то не обнаружили там вообще никого! Русских на самом ответственном посту не оказалось! Позже узнали, что Кирьяков без каких-либо причин отдал приказ сдать позиции. Его обнаружили в одной из лощин, одного и пешего. Он твердил только одну фразу: «Лошадь подо мной убили! Лошадь

Скачать книгу