LITMIR.BIZ

Скачать книгу

она.

      Она пела и шуточные песенки, от которых мы покатывались со смеху. Больше всего мы любили «Дырку в ведре» и песенку про старуху, проглотившую муху, но Лита понимала, что начинать день надо именно с этой песни. Другие цветные девушки, которых мистер Гардинер каждый день привозил в поле, стали подпевать, я тоже не удержалась. Слова знали все. Было весело смотреть на Нонни: она тоже запела, а потом спохватилась и умолкла. Решила, наверное, что это ненавистная ей негритянская музыка. А по мне иногда стоит уступить чувству, дать себе волю.

      Нонни уже не могла подолгу стоять, поэтому немного работала у стеллажа, а потом уходила домой отдохнуть, и так несколько раз за день. За малышом Уильямом нужен был глаз да глаз: он путался у нас под ногами вместе с младшим сынком Литы, трехлетним Родни. Тот был славным, только лип к Уильяму, как к леденцу, и вместе они могли здорово напроказничать. Приходилось все время за ними следить.

      Я взмокла в клеенчатом фартуке, но его нельзя было снимать, пока на табаке не высохнет роса, иначе не избежать зеленой табачной крапивницы, как было прошлым летом. Фартуки надевали все, особенно поутру, кроме пятнадцатилетнего сына Литы Эвери, таскавшего в сушильню корзины, а потом развешивавшего связки листьев. Он был моим ровесником, но выглядел старше. Все трое старших сыновей Джорданов уже смахивали на взрослых мужчин. Эвери был рослый и сильный и вполне мог бы работать в поле с братьями, если бы не плохое зрение: даже в своих толстых очках он бы не различил, какие листья табака уже можно срывать, а какие надо оставить на солнце еще на несколько дней. Он терпеть не мог работать у стеллажа, но ему нравилось, что рядом Мэри Элла, одна из подавальщиц. Иногда он даже ей помогал: они вместе брали со стеллажа три-четыре листа и передавали мне или Лите. Думаю, его привлекало молчание Мэри Эллы: она не пела с остальными и не болтала. Она вроде бы воплощала покой, так ему необходимый: вечно его задирали братья и ребята в школе для цветных. Иногда, оглядываясь, я видела, как они с Мэри Эллой тихо переговариваются, и вспоминала, что моя сестрица, при всех своих странностях, может быть приятной девушкой. В общем, Мэри Элле было не до пения. Я была уверена, что ее мысли бродят где-то в поле. Весь женский пол, включая меня, вглядывался в поле, высматривая там своих мужчин – Генри Аллена, Эли, Дэвила, поденщиков, – то и дело нагибавшихся, чтобы отрывать листья от высоких стеблей табака и складывать в салазки.

      Выпадали дни, когда сплетни вспыхивали раньше песен. А бывало, мы принимались сетовать на жару или громко ругаться на машины, заменяющие на некоторых фермах людей. Это волновало главным образом Литу, ведь ее сыновья трудились в поле, где машины могли бы обогнать их в два счета. Но где машинам угнаться за женскими пальцами, где им научиться крепить табачные листья к длинным шестам!

      Цветным поденщикам нравилось работать на мистера Гардинера. Он платил им столько же, сколько белым, да еще ближе к полудню угощал всех нас сэндвичами с сыром пимиенто, приготовленными Дезире. Обедать мы уходили домой: там соскребали с себя смолу

Скачать книгу