Скачать книгу

вновь заговорил моравак. – Круль вас простил, да мы не прощали!

      Дружинники окружили воеводу, прикрывая собой от нацеленных на них моравских стрел. Микл, подхватив под локоть, повел к коновязи. Воевода не противился.

      Седая голова опустилась на грудь, поникшие широкие плечи тряслись, а губы беззвучно шевелились, повторяя одно и то же…

      В гостевой палате Скалы было почти пусто. У очага стояла Ядвига, сидел на ременчатом стульце Яцек и на невысокой скамейке Микл.

      – Куда ж вы теперь? – спросила после долгого молчания Ядвига.

      Яцек опередил стремянного:

      – А зачем им куда-то ехать, сестра? У Скалы крепкие стены, а они – бывалые вои. Пусть моравская дрянь только попробует сунуться!

      Микл покряхтел, поерзал по скамейке, провел рукой по усам.

      – Не в обиду пану Яцеку будь сказано, только не годится это. Не потерпит круль мятежа, да еще у себя под боком. И вам война вовсе ни к чему – до жатвы всего полмесяца осталось. Мы на Русь думаем податься, в Киев. Молодой князь Светослав, говорят, поклонников Распятого не терпит.

      Помолчали.

      – А пан Властислав что говорит? – спросил Яцек.

      Микл снова закряхтел – только сейчас это больше походило на стон раненого:

      – Ничего он не говорит, пан Яцек. Только плачет да твердит: Мешко, мальчик мой, Мешко…

      Глава IV. «Слава государю Святославу Игоревичу!»

      Лучи поднявшегося Солнца-Даждьбога преобразили Мать Городов Русских, так что Мечеслав Дружина, выйдя поутру из тех самых Подольских ворот, в которые вошел ночью, не враз решил, в каком же облике Киев, стольный град некогда полянских, а ныне – русских князей, нравится ему больше.

      Не было более в городе Кия колдовства, не казался он городом Богов, вознесенным над миром смертных, не горели в туманах русалочьими огнями окна хат. Но при свете утра, утратив загадочность, Киев приобрел в видимой мощи – ещё больше, ещё просторнее виделся он под солнечными лучами. Поседели от солнца да ветра огромные бревенчатые стены крепости в тесовых шапках, с дней Ольга Вещего не видавшие вражьих полчищ. Вниз по Боричеву спуску, и направо, и налево, сколько хватало глаз, теснились дворы, ограды, кровли.

      А левее того места, где они ночью вошли в город, там, где громоздилась непривычная глазам постройка с высокими остроконечными кровлями, смахивающими на дымники храмов, Подол киевский кипел растормошенным муравейником. К нему узкими вереницами подтягивались по улицам люди со всех сторон, торопясь влиться в две набухающие одна напротив другой толпы. Одна была поменьше – та, что жалась у остроголовой хоромины, но в ней чаще поблескивали на солнце шлемы и кольчатые брони. Искорками сверкали на солнце острия пока поднятых к небу копий.

      Во второй толпе, обступавшей первую, железо блестело реже – но в первых её рядах растеклось тонкой, но прочной цепью, охватившей малую толпу.

      – Глебовых дружинничков, – проговорил князь, – пустить с нашими по городу ездить. Двое наших на двоих Глебовых.

      – Разбегутся, – буркнул Ясмунд.

      – Скатертью

Скачать книгу