Последние дни и часы народных любимцев - Федор Раззаков Как уходили кумиры

Скачать книгу

организаций с венками. У нас не было заявки, но венок был куплен, и с ним пропустили двух человек, остальные остались за кордоном».

      В. Нисанов: «На похоронах я снимал все подряд… У театра при мне генерал МВД сказал: „Надо вызывать армию“. Они предполагали, что будет много народу, но чтоб столько… Смерть Володи действительно стала национальной трагедией, а похороны были по-настоящему народными».

      Б. Серуш: «Видеозапись похорон делал мой сотрудник – Джордж Диматос. Этот Джордж – высокий такой парень – снимал обычной видеокамерой… И вдруг к нему подходит генерал МВД и запрещает снимать. Тогда я обратился к Иосифу Кобзону, который очень помог в организации похорон… „Слушай, Иосиф, тут такое дело… Нам запрещают снимать“. И. Кобзон подходит к этому генералу – он знал его по имени-отчеству – и говорит: „И Вам не стыдно, что я – еврей Кобзон – должен просить Вас, чтобы эти люди могли снять похороны русского поэта?!“

      После девяти утра я уехал из театра на очень важную встречу. Возвращаюсь обратно… Уже все оцеплено милицией и никого не пускают. Как я ни пытался – ничего не получается… Ну, ни в какую! А очередь протянулась вниз – почти до гостиницы Россия. И чуть не заплакал. Черт возьми! Неужели я не попрощаюсь с Володей?! Там стояли автобусы… И я взял и просто прополз под автобусом. Я поднимаюсь, а милиционер не может понять – откуда я взялся? В строгом черном костюме – из-под автобуса?!

      – Ну есть у тебя хоть какое-нибудь удостоверение?

      – Еcть фотография с Володей… Вот, видишь, я его друг!

      И меня выручила эта фотография, которая по счастью оказалась у меня с собой. Милиционер меня пропустил, и я попрощался с Володей.

      В. Делоне: «Ю. П. Любимов вынес из театра стопку фотографий Высоцкого. К нему бросилась толпа. И он в отчаянии, не зная, что делать, боясь, что его разорвут на части, отдал эту пачку милиционеру. И тут какая-то пожилая женщина в слезах закричала: „Кому же ты отдал фотографии Высоцкого? Менту!“ Милиционер бросил форменную фуражку оземь, зарыдал: „Да что ж я, не человек, что ли!“.

      В. Акелькин: «Весь зал еще раз прошел мимо гроба, после чего все высыпали на улицу. Здесь нас ждало самое большое удивление, и если до того мы сдерживались, то на улице слезы потекли сами собой, да мы уже и не стеснялись их: вся Таганская площадь, с обеих сторон эстакады, была забита людьми. Люди заполнили крыши и окна домов, метро, ресторана „Кама“, киосков „Союзпечати“, универмага… Они не смогли попасть в театр, но все равно чего-то ждали, потому что любили Высоцкого…

      Вот начинают выносить венки, цветы. Люди взбираются на машины, чтобы лучше видеть.

      Цветов много, стоит тяжелый, густой и какой-то гнетущий запах… Вот выносят крышку гроба. Из репродукторов поплыла над площадью грустная музыка…

      Наконец выносят гроб с телом Высоцкого. Впереди – Ю. П. Любимов, за ним – Золотухин, Смехов, Джабраилов, Петров… Гроб вносят в автобус».

      М. Влади: «Мы садимся в автобус, гроб стоит в проходе, мы все сидим, как школьники, уезжающие

Скачать книгу