ТОП просматриваемых книг сайта:
Двенадцатый год. Даниил Мордовцев
Читать онлайн.Название Двенадцатый год
Год выпуска 1880
isbn 978-5-9533-6191-0
Автор произведения Даниил Мордовцев
Серия Серия исторических романов
Издательство ВЕЧЕ
С одной стороны гром,
С другой стороны гром!
Страшно в воздухе!
Ужасно в ухе!
– А теперь вот, как побольше стал, пришла ему блажь книжки читать – все книжки у барина перетаскал. Готов всю ночь напролет читать! Уж мы ему и свечей не даем на ночь, – так ухитрился: говорит, что без огня боится спать, чертей, слышь, видит и с чертями разговаривает, – ну и зажигаем лампадку. А ему это и на руку: скукожится под лампадкой и читает. Уж и бог ведает, что это за дите!
– Порченое, поди, – замечает одна няня.
– Нету, в горячей воде маленького купали – от того, – глубокомысленно объясняет другая.
– Что ты, мать моя, клеплешь на меня! – ощетинилась няня Пушкина. – Али я молоденькая! Сама его купывала: знаю, чать, какая вода полагается.
– А какая?
– Знаю какая… поди такая, в какой вы своего немчуру купывали.
– Какого немчуру? – огрызается та нянька, что сказала, будто Сашу Пушкина купали в горячей воде.
– Да вашего Сашу – Ведьмина, что ли…
– Наши господа не Ведьмины, а Вельтманы, – защищается нянька Вельтмана.
– Ну, не все ли едино! Ведьмины – Ведьмины и есть! Вон он у вас какой…
– А какой?
– Ни кровинки в ем нет, словно он пеклеванный – дигиль как есть! А наш-ат кровь с молоком.
Няньки чуть было окончательно не перессорилась из-за своих барчат. Действительно, няня Пушкина была права: маленький Вельтман смотрелся совсем пеклеванным, бескровным мальчиком, постоянно задумывался, был рассеян и не обладал живостью в играх, так что в сравнении с ним Саша Пушкин был орел перед белым голубем. Кюхельбекер тоже уступал в живости и огненности Пушкину, и только Грибоедов, который, впрочем, был старше Пушкина года на четыре, побеждал иногда и словом, и делом беспокойного и находчивого арапчонка.
Как неожиданно вспыхнула было война между няньками, так неожиданно и прекратилась она, – и все по вине неугомонного Саши Пушкина. Он, оставив других детей, которыми все время верховодил, влетел в сонмище нянек, словно ошпаренный, и накинулся на свою старуху.
– Что ж ты мне, нянька гадкая, не показала Державина! – вдруг озадачил он ее.
– Какого, батюшка, Державина?
– Да Державина! Он тут, говорят, был.
– Да я никакого такого Державина не знаю: знать не знаю, ведать не ведаю.
– Да он же, говорят тебе, сидел рядом с папой Лизы Сперанской.
– Что ж из этого, батюшка, что сидел?
– Как же ты мне не показала его!
– Ох, Владычица! И что я буду делать с этим ребенком! – взмолилась старуха. – То ему подай Жар-птицу, то шапку-невидимку, а теперь – на поди! – подай ему какого-то Державина, прости господи!
– Да шапка-невидимка, няня, в сказке, а Державин не шапка в сказке – он живой, он тут был.
– Мало ли кто тут был! Не знать же