LITMIR.BIZ

      Раз в две недели Хассан передавал своему боссу его долю от всех дел – от тридцати до пятидесяти тысяч евро. В месяц могло выходить до ста тысяч евро, в это входили доляшки от самых разных доходов: от торговли историческими артефактами, оружием, наркотиками, но главное – за прикрытие организованного рэкета. Он не только налаживал религиозный рэкет здесь, но отбирал и посылал банды боевиков под видом беженцев в Великобританию, в страны Европы. Потому что там есть и лавочники, и водители, и таксисты, и бизнесмены. И отличаются от местных они только тем, что денег у них в несколько раз больше. Кого-то сожгут, кого-то взорвут – остальные начнут платить. И чем хорош ислам: правоверный ты или неверный – все равно должен платить. Сначала обложат данью правоверных в мусульманских кварталах. Потом – начнут обкладывать данью и неверных. Платить должны все! И будут платить…

      Хассан дальновидно взял в долю своего шефа, капитана Бена Фишера, и тот за это закрывал глаза на «левые» делишки своего подчиненного. В конце концов, шефу два года до пенсии, а на пенсию еще заработать надо. Но он вынужден был выполнять задания, которые давал ему шеф, они не приносили денег, а приносили одни неприятности. Правда, у Хассана была светлая голова, изворотливый, воспитанный лондонским дном ум – и задания он выполнял быстро и успешно.

      Толкнув дверь, ведущую на улицу, Хассан уже знал, что будет делать и как…

      Один из охранников предусмотрительно открыл дверцу «Рейндж Ровера».

      – Телефон…

      Хассан, как и все амиры, никогда не носил сотовый телефон. Один из охранников протянул ему трубку.

      – В Султанахмед, улица Гедикпаша, – сказал Хассан и, когда машина тронулась с места, набрал номер: – Это я, салам… Скажи, что ты нашел его, не зли меня… Что?! Клянусь Аллахом, я тебе уши отрежу…